Кларисси было плохо, в смысле она снова разводила сопли на рабочем месте. Она сказала Лобату, что сын ударил ее и снова забрал деньги, а перед этим она рассталась с Роже и узнала, что он едет в Париж с Алисиньей. Лобату засмеялся, сказав, что раз Роже досталось общество Алисиньи, то это в наказание и посоветовал Кларисси обратиться в клинику за групповой терапией. Кларисси удивилась: неужели лечение нужно ей, а ни ее сыну? Лобату сказал, что групповая терапия поможет ей наладить свою жизнь.
Нанду и Режининья сидели на тротуаре, после приема очередной дозы. Режининье снова становилось плохо.
- Я завяжу, захочу и завяжу! Нанду, давай завяжем вместе – ты и я! – говорила она своему дружку.
- Не обламывай мне кайф, - безразлично отмахнулся он.
- Странно: когда ты хочешь лечиться - я хочу умереть, когда я хочу лечиться – ты хочешь умереть…
- Делай что хочешь, живи своей жизнью. Иди отсюда!
- И правда пойду, Нанду! Я лягу в клинику! Я поступлю, как Мел! Я буду налаживать свою жизнь! Надо решаться! Если мы не бросим сейчас, то не бросим никогда!
- Ложись в клинику!
- И лягу! И лягу! – толкнула Режининья Нанду, - А ты пропадай! Дурак! - Она встала с земли и сломя голову побежала по тротуару.
Далва проводила Лео в комнату Мел. Лео сказал, что помнит одну Мел, с которой он играл в детстве. Далва восприняла это, как чудесное явление и рассказала парню, что он несколько раз являлся Мел, когда та была ребенком:
- Ты и Жади тоже знаешь? – спросил Лео. Далва фыркнула и сделала недовольное лицо.
- Что? Ты тоже… - сквозь зубы процедила она. Лео смотрел на Далву с непонимающей улыбкой.
- Так знаешь, Далва?
- Только не говори, что помешался на этой женщине!
- Тебе не нравится Жади?
- Конечно, ведь она причинила столько зла этой семье! – Далва прищурила глаза.
- А что она сделала? – заинтересовался Лео.
- Она сломала жизнь Лукасу, - выдала служанка.
- Как это?
- Она тебе не сказала? Скрыла! – Далва распалялась еще больше.
- А что она сделала? – спросил Лео.
- Они полюбили друг друга…
- Кто они?
- Она и Лукас, - сказала служанка так, будто это само собой разумеется. Лео опустил глаза.
- Так она влюблена в него… Так вот почему она встречалась со мной… Она, целуя меня, целовала его, - тяжело вздохнул он. У Далвы отвисла челюсть.
Лукас сидел в гостях у Ивети.
- Он пытается жить моей жизнью, Ивети. А Жади? Если бы она на самом деле любила меня, как говорила, если бы ее любовь была настоящей она бы поняла, как мне тяжело из-за Мел, я прав? – Лукас явно был на взводе, но новая прическа, свитер и пиджак ему очень шли J.
- Она знает обо всем? – спросила Ивети.
- Конечно знает! Я ей все рассказал!
- А вдруг она не верит? Может она считает это отговоркой. Ты столько раз подводил ее и всегда, при этом, ссылался на семейные проблемы, - предположила Ивети.
- Ивети, это были не отговорки! Сначала - смерть Диогу, потом родилась Мел, а теперь у Мел проблемы с наркотиками. Это конкретные факты и реальные препятствия! Это не отговорки…
- Я знаю, знаю… Я – Ивети, это знаю. Но ей это может показаться отговоркой. Она же влюблена, Лукас! А любовь очень эгоистична и все, что мешает нам быть рядом с любимым человеком, кажется нам просто отговорками! Она, наверное, думает, что ты снова сбежал от нее…
- Ивети, я все тот же Лукас, со всеми своими проблемами и если она любит меня, то должна принимать таким, какой я есть со всеми своими проблемами! Со всем этим грузом! Со всем! Но если ей нужен Лукас без всех этих проблем, значит ей нужен ни я, а он… Я не любил никого кроме нее, я расстался с ней, но не завел себе никого, а она встречается с ним в тех же местах, что встречалась со мной. Даже если бы у меня появился кто-то, я бы не стал встречаться с ним в этих развалинах! Это место – колыбель нашей любви! – возмущался Лукас.
- Но даже если она поцеловала его, то она поцеловала не кого-то другого, она поцеловала тебя. Это же так, Лукас! Он – это ты! Она целовала тебя!
- Знаешь, я предпочла, чтобы она поцеловала кого угодно, но не его, - вздохнул Лукас, - Ты не понимаешь, Ивети, тебе этого не понять… Он – единственный соперник, которого я не могу победить. Она может сравнивать меня с кем угодно, находя меня лучше или хуже, но с ним я всегда проиграю. Я никогда не смогу быть лучше, чем я был в 20 лет… Никогда…
- Значит и она смотрела на меня, как на копию… А я думал, что она влюблена в меня, но она влюблена в него, - говорил Лео Далве. Жизнерадостный блеск в его глазах пропал, - Я больше не хочу видеть Жади. Все кончено! – парень убежал из дома Феррашей, не дождавшись Лобату.
Пока Латиффа разыскивала Мохаммеда, ее уже успел вернуться. Женщина позвала его для разговора и призналась, что знает о том, что Абдул решил найти ему жену и устроить его свадьбу в Марокко.
- Я не потерплю этого! Я не потерплю вторую жену в своем доме! Если ты женишься в Фесе, я не буду ждать, пока ты бросишь меня я соберу чемоданы и уйду от тебя! – пригрозила Латиффа.
- Ты боишься! Ты так боишься, что Мохаммед возьмет вторую жену, потому что знаешь, что не была хорошей женой Мохаммеду! – говорил Мохаммед. Латиффа стала говорить, что он клевещет на нее и как все клеветники будет гореть в пламени ада. Мохаммед ответил, что матери, которые плохо воспитали своих дочерей тоже будут жарится в адском огне. Мохаммед считал, что для него, мусульманина, который всю жизнь ни на шаг не отступал от их обычаев стало слишком жестоким наказанием то, что его дочь отказалась надевать платок, а вся ответственность за воспитание Самиры, конечно же, ложилась на Латиффу. Он сказал, что не уступит ей. Так, после первого серьезного скандала с женой Мохаммед скрипя сердцем сел в такси и уехал в аэропорт, чтобы лететь в Марокко.
- Я дам тебе совет, который дала мне Зорайде, когда я приехала в Фес, - сказала Жади Самире, - Мне было сложно это усвоить, но если бы я последовала ему сразу, то моя жизнь была бы сейчас другой.
- И что за совет дала Зорайде? – спросила девочка.
- Она и тебе бы сказала то же самое… Если ты слабее противника, избегай столкновения. Самира, в этом весь секрет: постарайся избежать конфликта, -посоветовала Жади.
- Но как я могу избежать его, ведь папа требует, чтобы я ходила в платке!
- Я тоже не носила платок, пока не приехала в Марокко. Мне было сложно привыкнуть… он мешал мне, раздражал…
- И мне будет мешать!
- Но это от того, что все непривычное, чужое, всегда кажется нам просто ужасным. А теперь я привыкла к платкам. И ты знаешь, если бы меня однажды прокляли и мне пришлось бы жить одной, как бразильянки, я бы не сняла платок, - призналась Жади.
- Не сняла бы? – удивилась Самира.
- Нет. Потому что это красиво! Платок украшает женщину, - улыбнулась Жади.
- Это вам нравится! А мне – нет! Мне нравятся мои волосы!
Кадижа, тем временем, уговаривала отца развестись с Ранией и жениться на ее маме. Так как Рания, по словам девочки, все время придиралась ко всему, что она делает, не дает ей включать музыку и танцевать. Рания подслушивала.
Она, позвала Саида к себе, и сказала ему, что Кадижа все время ругается с ней, включает громкую музыку, под которую ребенок не может уснуть и жалуется на нее, будто она к ней придирается.
Алисинья прощалась с Миру. Он сказал, что сам отвезет ее в аэропорт, но она написала ему записку, что не может выдержать долгого расставания и сразу поехала к Роже. Сам Роже расстроился, что Кларисси не позвонила ему перед отъездом. Алисинья предположила, что она рассталась с ним, потому что решила наладить отношения со своим бывшим мужем. Алисинья призналась, что у нее был роман с Эскобаром, но она чувствовала, что у них с женой еще не все кончено.
Телминья попросила Шанди написать письмо для Мел, чтобы передать его через Далву. Шанди попросил Телминью постараться узнать адрес клиники, чтобы он смог навестить Мел. Телминья призналась, что Маиза не говорит никому адрес клиники.
Маиза прочитала письмо Шанди и разорвала его на мелкие кусочки, не смотря на уговоры Далвы передать его дочери.
Когда они с Леонидасом пришли в клинику, Мел лежала. Дед просил ее, почему она не гуляет, как другие пациенты. Она сказала, что не хочет. Леонидас сказал, что его предложение о работе остается в силе и он хочет сделать ее своей личной помощницей. Но у Мел эта перспектива не вызывала энтузиазма. Она спросила мать, почему не пришел Шанди и не интересуется ли он ей, но Маиза ответила, что нечего не знает и что Мел должна прежде всего думать о себе…
|
