- Неужели, я должна была пройти через все это и дойти до суда, чтобы доказать, что ребенок, которого я родила – мой сын?!? – надула губы Деуза, тщетно стараясь выжать из себя хотя бы парочку-троечку слез. Ее адвокат взяла ее за руку и попросила успокоиться, понимая, что старания бедняжки бесполезны.
Тавиньу вышел из здания суда, там его ждал сюрприз: Лидиани, которая также как и Деуза безуспешно старалась заплакать, но повод душевных терзаний, как мы с вами понимаем, был немного иной. Лидиани заявила Тавиньу, что видела его на фотографии с другой – с Карлой.
- Послушай, я уже знаю, как мне покончить с этим! Я сделаю анализ ДНК, я сдам анализ! – с вызовом заявил Тавиньу, - А когда сдам, я привлеку их к суду за моральный ущерб! Обоих привлеку!
Ревность Эдны тем временем принимала еще более критические формы, чем у Лидиани. Для начала Сеньора Албиери встретилась с Амалией в каком-то кафе и, оторвав ее от собеседника, стала выпытывать об отношениях с ее мужем. Журналистка, естественно растерялась, так как Эдна всерьез узрела в их с Албиери отношениях супружескую измену… Что ж, наверное, это закономерно, ведь Эдна так давно жаждала уличить мужа в предательстве и наконец-то нашла повод…
- Я разговаривала с ней, она во всем призналась, - заявила Эдна Албиери, когда тот вернулся домой из суда.
Албиери пытался оправдаться, сказав Эдне, что он хочет хоть раз в жизни сам рассказать о себе, так как обычно она делала это за него. Эдна сказала мужу, что он совершенно не умеет рассказывать о себе. Албиери сказал, что между ним и Амалией ничего не было и он лишь ужинал с ней и несколько раз подарил духи. Тут Эдна еще больше взбеленилась, ведь ей муж никогда не дарил духов, одни лишь канцелярские принадлежности:
- Албиери, ты как себе меня представлял?!? Я так и осталась для тебя лишь исполнительным секретарем! – упрекала его Эдна, но упрекать его было не в чем (п.а. Сама себя так поставила. ИХМО. Вообще, она бы сначала на себя в зеркало взглянула, оценила бы свое поведение, а потом бы с ним ругалась…)
Словом, дело кончилось тем, что Албиери вызвали в суд.

Далее по списку, наши любимые комнадос-наркомандос. Мел настояла на том, чтобы охранник пустил Режининью в дом. Несчастная Мишель, на которую Далва оставила дом ничего не смогла поделать, когда гостья схватила с бара бутылку виски и потащила ее наверх.
Внезапно пришла Телминья, она сказала, что пока не придет Маиза, она последит за Мел, но ее запала хватило ненадолго: поняв, что Мел не хочет больше знаться с Шанди, а хочет нюхать кокаинчик, Телминья удалилась.
Следующим пунктом назначения сердобольной девушки был собственно Шандик. Тот печально сидел на скамейке, неподалеку от пляжа, и когда Телминья подошла к нему, с неизбывной печалью в глазах повернулся к ней:

- Она утверждает, что это не твой ребенок, - сообщила Телминья. Шанди потупил взгляд, словно мальчик-даун, - Знаешь, что – живи своей жизнью, думаю Мел уже не завяжет, - оптимистично заключила девушка.
- Да, думаю именно это я и сделаю, - с тяжелым вздохом согласился Шанди, - Телминья, большое спасибо, ты очень хороший человек, - как только Телминья ушла, Шандик тут же стал рыскать в своих безразмерных штанах сотовый телефон. Как вы думаете, зачем? Чтобы позвонить Доре, естественно. Даже траур не выдержал, вот она - любовь-картошка!
Хотя, настроение у Шанди было траурное. Увидев его, Дора ни в чем не сомневалась. С таким видом приходят, только чтобы сказать, что все кончено:
- Шанди, я… Тебе не нужно ничего объяснять мне. Я знаю, что когда ты выбежал из бара матери, ты бежал на встречу к Мел, - вздохнула Дора, - Это ты хотел мне сказать?
- Нет, - Шанди взял Дору за руку, - Да-вай встре-чать-ся, - с трудом выговорил он, - Я не хочу тебя обманывать, ты знаешь, что я все еще люблю Мел, но там все кончено, кончено, а мне надо продолжать жить и я буду жить! – заявил Шанди, пусть на его лице в этот момент отчетливо отпечаталась мировая скорбь, но Дора видимо была довольно.

- Я буду с тобой! Я всегда буду рядом, всегда! – Дора поцеловала Шанди, он попробовал ее на вкус (п.а. поцелуем это назвать сложно, скорее так пробуют на вкус какую-нибудь гадость, вроде рыбьего жира).
Ну и дойдем наконец, до корня понимания печального взгляда Шанди, который пришлел к нему с возрастом: актер может в 40 выглядеть на 25 и держать марку во всем, но глаза человека средних лет и глаза молодого человека – это две разные категории. И печаль в глазах Марсело Новаеса, игравшего молодого парня, лишнее тому подтверждение. Даже когда его отношения с Мел только начинались, в его глазах не горел какой-то юношеский огонек, а жаль… К тому же, о чем я говорю, если герой в принципе бесхребетный, говорит с бесконечным гундосом и довольно своеобразно двигается (ака грациозный самец орангутана)...

Ну что ж, поговорили об эволюции (от обезьяны к человеку), теперь поговорим о деградации (обратном процессе).
Беременная самка человека валялась на кровати, рядом с кучей других животных… Причем почему-то в комнате Маизы. Собственно хозяйка вошла в комнату и увидела на полу, на креслах и на кровати весь этот бедлам.
Старшая беременная полуобезьянка улыбнулась ей:
- В моей комнате сломался магнитофон, - рассмеялась она.
- Он не сломался, ты продала магнитофон! И убирайтесь отсюда! – Маиза стала вышвыривать всех коришей Мел из комнаты и Мел это явно не понравилось:
- Ты идиотка! Идиотка! – кричала она матери.
- Заткнись! Замолчи! Чего ты добиваешься?!? Ты хочешь добить нас?!? Хочешь разрушить нашу семью?!?
- Да, именно этого я и хочу! Вы ведь испортили мою жизнь, не так ли?
- Ты будешь отвечать за гибель нашей семьи, ты!
- Покажи мне эту семью, я не вижу никакой семьи, - усмехнулась Мел, - Разве здесь есть семья?!?
- Была, была, пока ты все не разрушила! Была, была! Я больше не буду помогать тебе! – кричала Маиза.
- А ты никогда и не помогала мне! Это я помогаю тебе! Я! Мой отец не жил бы с тобой если бы я не родилась. Если бы я не родилась, он бы давно развелся с тобой и знаешь почему? Потому что пап не любит тебя! Не любит тебя, ясно? Он любит другую женщину! Женщину из Марокко! Запомни это! Он остался с тобой только из-за меня! Только из-за меня, мама!
- Замолчи! – не выдержала Маиза сцены, которую разыгрывала ее дочь, - Я очень сожалею, что я тогда не сделала аборт и не начала жизнь сначала!
- Для меня это тоже было бы лучше! Гораздо лучше, поверь мне! Ты всю жизнь использовала меня! Ты никогда не помогала мне! Ты использовала меня, чтобы удержать отца в семье!

– продолжала расходиться Мел.
- Замолчи!
- Почему он здесь?!? Скажи, почему он здесь?!? Потому что ты внушила ему, что он нужен мне, чтобы я жила нормально! Ты вбила это ему в голову, потому что тебе так удобно! А быть нормальной, в твоем понимании, это стать роботом в твоих руках!
- Будь ты проклята! Делай что хочешь, Мел! Я умываю руки! Хватит с меня!
- И с меня хватит! – подняла руки вверх Мел, - Ты мне не нужна! Мне никто не нужен и моему ребенку никто не нужен! – с этими словами Мел убежала из дома, впрочем, Маиза не отставала, и проводила дочь проклятиями и оскорблениями, чуть ли не до самого.
В этот момент, в дом прибежала Далва.
- Сердце подсказало мне, что нужно бежать домой! – всплеснула служанка руками, видя состояние Маизы, - И почему вы поссорились на этот раз?!?
- Потому что она добьет меня! Добьет! Что я ей сделала, скажи?!? Она заставила меня выйти из себя! Я говорила ужасные вещи, то что я не думаю, не чувствую, не хочу говорить, и в ответ я услышала ужасные слова!.. Далва, пойди за ней, проследи, она ходит по улице с таким животом и постоянно принимает наркотики (п.а. вот она та кульминационная фраза! Моя двухлетняя племяшка ходила вокруг телевизора, когда мама смотрела Клон, а после сообщила ей, что «там тетя пинимает акотики»... и долго еще повторяла: «пинимает акотики, акотики пимает»).
- Но мне она сказала, что не принимает их, - возразила Далва.
- Ложь! Принимает! Ты бы видела, что было в доме, когда я пришла…

Мел сидела на бетонном ограждении, рядом с пляжем. Не случайно, она увидела прогуливающихся и целующихся Дору и Шанди (как тесен мир, особенно если этот мир, в руках у сценариста).
Назира, Жади, Латиффа, Зорайде, Лола и Мосинья пытались танцевать восточные танцы. Назира вдруг заметила фото Лео, на тумбочке, рядом с диваном и дружелюбная улыбка, с ее лица исчезла.
- Дона Мосинья, а он что здесь делает? – поинтересовалась женщина.
- А он здесь живет, это его дом, - отозвалась Мосинья, - Он без ума от Жади. Вбил себе в голову, что женится на ней.
- О господи! – Назира остолбенела и схватилась за платок. И правда: КУДА КАТИТСЯ МИР, ГОСПОДИ?!?

- Где она? – спросил Саид, когда делегация вернулась в дом Мохаммеда.
- Она в доме своих подруг, - весьма неубедительно говорила Зорайде.
- Каких подруг? – с подозрением интересовался Саид (он же сделал все, чтобы у Жади не было лишних подруг, лишних знаний… вот только лишние мысли в ее голове он контролировать не смог, а мысли множились, как бактерии… и все такие разные J)
- Эти женщины, видимо, подруги ее матери, - вставила Латиффа.
- Ты видишь, Амина, чем больше она унижает его, тем больше он любит ее, - шептала Рания сестре.
- Замолчи, Рания! – настоятельно советовала ей сестра.
- Почему вы не говорите ему правду?!? Она в доме Лукаса! – заявила Назира.
- Лукаса… - сделал многозначительное лицо Саид. Кажется, здоровая зеленая жаба снова начала душить бедолагу.
- Я видела фотографию Лукаса на тумбочке и бабушка сказала, что это его дом…
- Она не сказала, что это Лукас, она сказала, что это Лео, - поправила ее Латиффа.
- И вы поверили?!? Я же знаю Лукаса, и вы знаете Лукаса, - настаивала на своем Назира.
- Все, я не хочу больше знать! Рания, Кадижа, Амина, поехали! – сказал Саид.
- Я хочу послушать про маму, - заканючила Кадижа.
- Кадижа, поехали, - строго сказал Саид.
- Они собираются поженится, - поведала общественности Назира.
- Моя мама выходит замуж? – удивилась Кадижа. У Саида стал вид и вовсе такой, будто он оглоблю проглотил.
- Они сказали, что он хочет женится на ней, но не сказали, что она выходит замуж, - пояснила Латиффа. Но от ее комментария явно никому не полегчало.
Пока Мосинья и Лола копошились по дому, наша восточная красавица сидела на диване и нежно ласкала фотографию Лео, которая так взбудоражила фантазию Назира.
- Может мы что-то не так сказали? – обеспокоено спросила Мосинья.
- Все было так хорошо, и вдруг, дона Назира собрала всех и увезла, - развела руками Лола.
- Назира такая, не беспокойтесь, все было нормально, - улыбнулась Жади, оторвавшись от фотографии.

- А я не помню, чтобы что-то не так сказала, но иногда малости достаточно, - сказала Мосинья.
- Вы очень хорошие, - пыталась втереться в доверие Жади.
- Я очень беспокоилась, когда Лео сказал, что хочет жениться на тебе, но сейчас, сейчас я даже очень довольна, - улыбнулась Мосинья. Жади едва удержалась от того, чтобы не заплакать. – Что случилось Жади? – с нездоровым любопытством разглядывали ее старушки.
- Ничего особенного, не беспокойтесь, - шмыгнула носом Жади, - Один раз я уже пережила это, но все было по другому… Ничего не вышло. Человек, который любил меня, за которого я хотела выйти, не осмелился привести меня в свой дом, и его семья тоже была против…
- Это предательство, - сказала Мосинья.
- Он проиграл, - маниакально прохихикала Лола, - А где он теперь?
- Он, это Лео? Наш Лео…
- Лео, на 20 лет старше, - сказала Жади (наверное, забыла имя Лукаса…)
- Этот Лукас? Это он? – Жади закивала.
- Знаете, похоже Лео появился для того, чтобы я все пережила заново… Потому что все повторяется точно так же, но сейчас все нормально! – радостно улыбалась Жади, хотя по ее лицу текли слезы, - Все происходит так, как я тогда хотела и мечтала!
- А почему же ты плачешь, дочка? – спросила ее Лола.
Жади встала и ушла наверх. Она вернулась в комнату Лео и стала перебирать складки платка, который Лео купил в память о ней.

Лео вновь подошел к Лукасу в коридоре суда и обратился к нему:
- Ты говорил, что я такой же, как ты? Трусливый, нерешительный… Но я не такой, у тебя не хватило смелости остаться с ней, а у меня хватило, - заявил Лео.
- Что?
- Ты бросал ее и оставлял ждущей тебя на улице, а я забрал ее и привел в мой дом, - похвастался Лео.
- Жади у тебя дома? – спросил Лукас.
- Да, - как всегда, с малоуместной улыбкой ответил Лео.