Далве не нравилось, что Лукас все время занят. — Кончится тем, что ты заболеешь от такого количества работы! Нянюшка жалела, что он больше не брал в руки свою гитару, а так хорошо играл... Лукас оп¬равдывался отсутствием времени. Иногда он все же потихоньку перебирал струны гитары... И тог¬да перед глазами возникала она, снова она, Жади... Воспоминания прекрасные, невесомые, неуловимые и несбыточные... Свадьба с Маизой быта назначена на четвертое мая. Далва на радостях обнимала Маизу. — Тебе повезло, такого парня ты больше ни¬когда не встретишь! — Таких девушек, как я, тоже мало...— хвали лась Маиза. Она не замечала, что Лукас все сильнее напо¬минал брата. Зато это сразу отметила Иветти и поразилась. — Лукас, зачем ты так стараешься избавиться от самого себя? — Когда я чувствую, что похож на него, то об¬ретаю уверенность и знаю, что и как надо де¬лать, — ответил Лукас. — Но ты лучше Диогу, и тебе не надо менять¬ся. А у меня новый жених... И Иветти начала увлеченно рассказывать о нем, уверяя, что уже забыла Леонидаса. Тем бо¬лее что у того есть новая женщина, с которой он танцевал в ночном клубе.. — У отца никого нет! — покачал головой Лукас. Иветти удивилась. — А я пришел звать тебя на свою свадьбу! Пусть приходят и твои подруги: Норма и Лаурин¬да. Я женюсь на подружке Диогу, — продолжал Лукас. — Что ты делаешь с собой? Одумайся! Ты по¬менял свою жизнь на жизнь Диогу? Зачем? — изумилась Иветти. Но юноша не ответил. Он был поглощен свой новой жизнью. Латиффа случайно подслушала этот разговор в магазине мужа. Мохаммед весело болтал с поку¬пательницами — двумя девушками. Ревнивая Ла¬тиффа стояла рядом и услышала, как одна из них, выбрав кулон, заявила, что наденет его на свадь¬бу Лукаса. И Латиффа тотчас позвонила в Фес, доложив все Зорайде. Жади расплакалась. — Это урок, который преподал тебе Аллах, — изрек мудрый дядя Али. Но Жади не слушала его, умоляя Зорайде рассказать все подробности. — Скажи, на ком он женится? На этой Маи-зе?! — в отчаянии говорила Жади. — Какая теперь разница? — пожала плечами служанка. — Большая! Если на ней, то это значит, они встречались, когда мы уже были вместе! Значит, из-за нее он побоялся сбежать со мной! — Жади напоминала одержимую. Она сверкала диковаты¬ми глазами. — Мне нужно знать! Но Зорайде и сама не знала имени невесты и только вздыхала, с жалостью глядя на Жади. В доме Али готовился праздничный ужин, ко¬торым начинался пост. Назира возлежала на тах¬те с задумчивым и нарочито несчастным видом. Она демонстративно отказывалась от любой еды. — Вы уже несколько дней не едите, скоро на ноги встать не сможете, — Зорайде переживала и за Назиру. — Если я не смогу стать счастливой, то лучше умру! — с пафосом провозгласила Назира. И едва служанка отошла в сторону, тотчас на¬чала жевать хлебцы, спрятанные под подушкой. — В следующем году за столом в месяц Рама¬дан будут и наши дети, — сказал Саид Жади, си¬девшей рядом с ним и постоянно что-то жевавшей. — Не знаю. Со мной что-то не так... Знаешь, иногда мне кажется, что я бесплодна, что у меня не будет детей... Если ты хочешь взять другую жену, то я не возражаю, — Жади заулы¬балась. — Мне не нужна другая жена, я люблю тебя, — муж нежно поцеловал ее. Жади сидела, как на иголках, и ей удалось не заметно ускользнуть в прихожую. Она торопливо набрала номер Лукаса. Трубку взяла Далва. — Алло, кто это? — она закрыла трубку ру¬кой. — Похоже, международный звонок... Лукас сразу поднял голову от списка пригла¬шенных. — Лукас дома? — неуверенно шептала в труб¬ку Жади. — А кто его спрашивает? — нянюшка покоси¬лась на Лукаса. — Это меня? — спросил он, но служанка не ответила. — Жади, скажите ему, это Жади... — пролепе-тала бедняжка. — Его нет, он ушел с невестой, — Далва вло¬жила в голос столько язвительности и ненависти, что Лукас невольно всерьез заинтересовался, кто звонил. Жади залилась горькими слезами. — А ты ждал звонка из-за рубежа? — хитро спросила Маиза у своего жениха. Он растерянно молчал. Его выручила няня, за¬явившая, что спрашивали Леонидаса, и, наверня¬ка, Иветти. — Я... не-е-ет — наконец протянул Лукас. Маиза улыбнулась и посмотрела на Далву, та ей подмигнула. Выражение лица Маизы сразу изме¬нилось, она поняла, кто звонил и кому... — Ты помнишь, что происходит с женщиной, которая обманула мужа? Ее выводят на площадь и бьют плетьми, а потом сажают в тюрьму! И все это из-за мужчины, который собирается женить¬ся на другой! О, Аллах! — бедная Зорайде пыта¬лась внушить Жади хоть каплю разума своими нравоучениями. Ведь если раньше она находилась под защитой дяди Али, то теперь Назира, Саид и Абдул не бу¬дут с ней церемониться. Но для Жади главное было узнать, обманывал ли ее Лукас. — Я разведусь, Зорайде, разведусь! Если я не вышла замуж за любимого, то я останусь одна! — закричала Жади. — Саид никогда не согласится на развод, а если даже он тебя отпустит, то на что ты будешь жить?! — Я буду учиться! Буду работать! Зорайде не понимала, почему Жади не может оценить своего счастья и любви к ней мужа, но та оставалась непреклонна. — Согласится и отпустит, потому что я обману его! Я заставлю его поверить, что счастлива с ним! Разве не ты меня учила, что если ты слабее, то должна не ссориться, а подчиняться?! Ну вот, я так и буду делать! Я заставлю Саида дарить мне драгоценности, а когда их будет много, я уеду, и никто больше не услышит про меня! — Бедный Саид! — вздохнула служанка. — Никто не пожалел меня, Зорайде, и мне те¬перь тоже никого не жалко! И уже на следующий вечер Жади танцевала для Саида в черном одеянии, с мечом, стараясь пле¬нить мужа еще больше. Зорайде вновь согласилась на уговоры Жади погадать ей. Жади умоляла сказать, получит ли она свободу, будет ли счастлива в гордом одино¬честве, но служанка лишь обронила, что Жади придется выбрать между человеком у зеркала и человеком, который отражается в нем. — Бойся зеркал! Буря, которая перевернет твою жизнь, родится в зеркале! — предостерегла ее Зо¬райде, но Жади не прислушалась к этим малопо¬нятным словам. А буря уже рождалась... Иветти пришла в ресторан с Жоржи Луисом. В стороне от них, за столиком, одиноко сидел Ле¬онидас и смотрел на счастливую пару. Иветти тоже заметила его и подошла к нему. — Я один, твое место не занято... И никогда не будет занято, — сказал ей Леонидас в ответ на вопрос о том, где его новая невеста. Иветти открыла рот от удивления. — Может быть, ты хочешь сказать, что все еще любишь меня?! Леонидас кивнул в сторону Жоржи Луиса, ко¬торый уже расплачивался с официантом, собира¬ясь уйти. — Твой друг явно недоволен, тебе лучше вер¬нуться к нему. Иветти задумчиво переводила взгляд со своего «львеночка» на журналиста и, наконец, решила послушаться Леонидаса. — Это... — начала она, подойдя к Жоржи. — Знаю, это Леонидас Феррас, — прервал он ее. — Я подумал, что ты пересела к нему. Вечер был безнадежно испорчен самой Иветти. Она несла глупости. В машине с Жоржи Луисом рассказывала ему о «львеночке», и журналист не выдержал и высадил ее. Она поймала такси и по¬ехала обратно в ресторан, но и там ее ждало ра¬зочарование, — «львеночек», конечно, уже исчез. Перед родами Деуза ушла из дома, оставив Иветти записку, и стала ловить такси. По дороге она вспомнила слова Албиери о том, что ей луч-ше рожать в его присутствии. Терзаясь сомнени¬ями, она вышла у приюта милосердия, но не по¬шла туда, а позвонила из автомата Албиери. И доктор кинулся ей на помощь. — Я всегда следую велениям своей совести, хотя они далеко не всегда совпадают с общепри¬нятыми моральными нормами, — заявил профес¬сор, забрал Деузу с собой, посадил в машину и повез в больницу, где когда-то родились Лукас и Диогу. Танцовщица твердила, что у нее сильные схват¬ки, но ученый оставался абсолютно спокойным. — Женщины заигрывают со всеми подряд! Это как в лотерее: один из двадцати пяти билетов вы¬игрышный, — Эдвалду радостно раскрывал друзь¬ям свои познания в женской психологии, когда счастливая Лауринда подбежала к их столику и сообщила, что Деуза рожает. С надменного лица парня слизнуло улыбку. — А я тут причем? Что ты ко мне пристала?! — деланно возмутился он. — Я же не занимаюсь пе¬реписью населения, и меня не интересует, кто ро¬дился, а кто нет! Иветти помчалась в клинику и неожиданно на¬ткнулась в холле на Леонидаса. Тому вдруг при¬спичило найти Албиери: он испугался, что клони¬рованные дети Лукаса тоже могут родиться с ро¬димыми пятнами. — Кто сказал тебе, что я здесь?! — Леонидас сразу начал нападать. — Я и не подозревала, что ты здесь! Думаешь, я примчалась сюда за тобой? — возмутилась в от¬вет Иветти. — Тем лучше! — отрезал он и направился к лифту, но Иветти, отчаянно кокетничая, побежа¬ла за ним. — Постой, львеночек! В клинике ты не хочешь говорить со мной! А почему тогда ты подошел ко мне в ресторане? Только потому, что я была не одна? — Здесь не место выяснять отношения, — Ле¬онидас сверкнул глазами. — Там тоже было не место! Объясни мне, за¬чем ты это сделал! Мы встретились весьма кста¬ти, но тот вечер не дает мне покоя! Иветти закусила губу. — Все то зло, которое ты причинил мне, обя¬зательно вернется к тебе! Бог дремлет, но не спит! Рано или поздно он проснется и наведет в доме порядок, вот увидишь! — Ты сама мне изменила, — напомнил Леонидас. — Ты опять за свое! Мне нужно было изменить тебе на самом деле! Напрасно я не отвечала на ухаживание твоих друзей, которые приставали ко мне, напрасно... — А кто за тобой увивался?! — взвился несча¬стный «львеночек». Но Иветти не ответила и гордо удалилась, а Феррасу осталось лишь догадываться и строить несуразные умозаключения. Но Иветти не ответила и гордо удалилась, а Феррасу осталось лишь догадываться и строить несуразные умозаключения. Албиери стоял в палате, где рожала Деуза, и беззвучно молился Богу. Потом он надел маску и начал принимать роды. Когда все окончилось, доктор вышел из ро¬дильной палаты, скривив губу, в своей обычной манере. К нему тотчас подошел Леонидас и при-стал, может ли передаться родимое пятно детям Лукаса. Аугусто покачал головой. — Нет, так как это наследуется по материнской линии. И тотчас подскочила Иветти, интересуясь Де-узой: Так вот кто за ней увивался, подумал Лео¬нидас, это Албиери! У них была интрижка! Он все больше и больше верил в свое предположе¬ние. Он мучился до вечера, а потом не выдержал и позвонил Иветти. Она подняла трубку, но Феррас отсоединился. Через две минуты перезвонил сно-ва. Иветти была настроена на приятный разговор, но Леонидас был не в настроении. — С кем из моих друзей у тебя был роман? — сурово спросил он. Иветти разревелась.. — Да ты этому человеку и в подметки не го¬дишься! — закричала она и вызывающе добави¬ла: — Единственно, за что я тебе благодарна, так это за то, что ты свел меня с ним! Леонидас уже не сомневался, что это Албиери.

В день свадьбы Лукаса, о которой Жади узна¬ла из газеты, молодая жена Саида впала в насто¬ящую апатию и не обращала внимания ни на что. Саид собирался с ней ехать в Каир. За стеной Назира увлеченно бранила брата за выб¬рошенные деньга на новые наряды для жены, кото¬рыми та даже не интересуется. Потом, не излив свое недовольство до конца, она позвонила в Бразилию и спросила, почему у Латиффы до сих пор нет детей. Мохаммеда тоже волновала эта проблема. — Пройдет какое-то время, и ты полюбишь Саида так же как Латиффа полюбила Мохамме¬да. Человека начинаешь ценить, когда живешь с ним, а потом приходит любовь, — Зорайде стала вновь поучать Жади. — Я не хочу больше слышать о любви! — Жади смотрела на служанку огромными глазами, кото¬рые казались больше, чем обычно. Теперь она была близка к истерике и собиралась начать ры¬дать. — Этого слова для меня больше нет, я ни¬когда никого не полюблю! Никогда... — Никто не может изменить своего сердца, мы умрем с тем сердцем, с которым родились. — Вот увидишь, Зорайде, вот увидишь... Точно в такой же апатии лежал на кровати и Лукас. — В Марокко сейчас десять утра, — сказал он Далве, которая ходила вокруг него с костюмом и ворчала. — Я надену галстук Диогу... Я так хочу его надеть... — Ты счастлив, мой мальчик? — нянюшка под¬села к нему на кровать, и он улыбнулся. — Будь бы Диогу жив, это была бы его свадь¬ба... — А я всегда знала, что первым женишься ты, — сказала служанка. — Почему? — удивился Лукас. — У тебя для этого более подходящий харак¬тер: ты романтик, а Диогу был разгильдяем... Он не влюблялся в женщин, у него все было очень поверхностно... И нянька заторопилась: скоро приедут гости и невеста, что за глупость — назначать свадьбу на утро? Лукас только начинал осознавать, какую ошиб¬ку он сделал, решив жениться на Маизе. Она ему совершенно не нужна. Но поздно... Свадьба уж началась... И Маиза в белоснежном наряде при¬ближалась к жениху под нежную музыку... Они дали клятву верности, обменялись кольцами и по-целовались. Невеста бросила букет в толпу подруг, потом пришла очередь жениха получать обещанный сюрприз от друзей. На сцену вынесли огромную картонную коробку, зазвучала восточная музыка.... Из коробки вылезла танцовщица... Это был конец счастливой семейной жизни, которая еще не ус¬пела начаться. Маиза открыла рот от возмущения, Лукас смотрел растерянно, постепенно в его го¬лове рождался образ. Вот танцует приглашенная танцовщица, лицо ее закрыто... Он видит глаза — это Жади... Испугавшись своих мыслей, он бро¬сился бежать... Все были ошеломлены, никто не понимал, по¬чему он убежал в дом во время танца. Кажется, он говорил о том, что видел этот танец в Марок¬ко. Маиза побежала в дом за новоиспеченным супругом. — Я вспомнил о Диогу, — соврал он Маизе. — Неправда, ты вспомнил о ней, о Жади! — крикнула она. — Не выдумывай, — Лукас нервно почесывал нос. — Я не позволю тебе унижать меня перед все¬ми в день моей свадьбы! — А что я сделал? Я просто ушел в дом, и все, что тут такого? Мне разве нельзя побыть одному?! — Ты сбежал! Сбежал! Ты не мог смотреть на танцующую девушку, потому что вспомнил о ней, она танцевала этот танец для тебя, я знаю, ты рассказывал! — еще громче закричала Маиза. — Даже если и вспомнил, то что из этого? — пробурчал Лукас. — Что?! Да ведь сегодня наша свадьба! — А как мне быть с тем, что я пережил до на¬шего знакомства?! Порвать, выбросить? — По крайней мере, постараться скрыть это от меня. Я не хочу этого видеть! Лукас подошел к жене, попытался обнять. — Ты тоже вспоминаешь Диогу, когда смот¬ришь на меня, и я молчу. И ты со мной лишь потому, что я его брат. — Но я никогда не выставляла этого напоказ, никогда! — выкрикнула Маиза. — Дай мне время... Все пройдет... — Ты думаешь, никто ничего не заметил? Все "только об этом и говорят! Все знают, кого ты ос¬тавил в Марокко! Сейчас же вернись к гостям! И изволь улыбаться! — приказала Маиза. — Нет, не сейчас... — Нет, сейчас, или можешь вообще не возвра¬щаться! Наконец до Лукаса дошла вся бессмысленность его поведения. — Так ты не вернешься? — Я же сказал, нет! — твердо отозвался он. — Тогда забудь обо мне! — и Маиза швырнула в Лукаса обручальное кольцо. Далва побежала за Маизой, когда та спускалась по лестнице. — Для меня все кончено! — Но все только начинается, — удивленно под¬няла брови служанка. — Ты видела, он чуть не расплакался на гла¬зах у всех из-за этой женщины, видела?! И для этого я выхожу замуж?! — И зачем они притащили сюда эту танцовщи¬цу! — взмахнула руками Далва. — Лукас не вино¬ват, это просто глупая шутка. Я распорядилась выставить ее отсюда. — Почему он не добивается Жади? Он ее лю¬бит? Так пусть будет мужчиной и выкрадет ее! — крикнула Маиза так громко, чтобы услышал Лукас. А этажом выше Леонидас проводил воспита¬тельную работу с сыном. — Ты сделал глупость! Нельзя в присутствии одной женщины говорить о другой, это азбучная истина! — Она сама заговорила о Жади. — А ты бы изумленно вытаращил глаза: какая еще Жади?! Все всегда отрицай, даже если она за¬стала тебя на месте преступления и видела все своими глазами! Она обязательно начнет сомне¬ваться, — вероятно, у Леонидаса был опыт в та¬ких делах. — Ты хочешь расстаться с ней прямо в день свадьбы? — Нет, конечно, — пожал плечами Лукас. Он не понимал сам себя. — Тогда возьми кольцо и верни его ей. Сегод¬ня ты неправ! Постарайтесь помириться, пока го¬сти не разошлись по домам. — Правильно, не нужно портить такой чудес¬ный день из-за какой-то чепухи, — вмешалась Далва, уже явившаяся в комнату. — Прости... — Лукас покорно надел кольцо на палец жены. — Я всегда была очень тактична, но теперь требую: не надо вмешивать Жади в нашу семей¬ную жизнь! Если я проглочу твой сегодняшний поступок, то весь медовый месяц ты будешь рас¬сказывать мне, как скучаешь без нее. Осталось только, чтобы ты поплакал у меня на плече... — Маиза, я же попросил прощения, хватит о ней говорить... — попросил Лукас. — А тебе хватит о ней думать, — дрожащим от слез голосом ответила молодая жена. Она вышла из дома с" гордо поднятой головой. Лукас вел новобрачную с обреченным видом. — По-моему, ты просто помешан на мысли о ребенке, — сказала Эдна мужу. Она стала подо¬зревать его в том, что он сделал какую-то ошиб¬ку, когда создавал эмбрион. И даже недавно ска¬зала ему об этом, но профессор объявил, что если кто-то и сделал ошибку, то это Симона, переса¬дившая не тот эмбрион. — Как знать, может, ско¬ро я преподнесу тебе сюрприз, — продолжала Эдна с победным видом. — Тебе нужен свой ре¬бенок, это точно! Она с гордым видом ушла, а бедняга Албиери, постояв в недоумении, заторопился в клинику к Деузе. Она рассказала профессору о родимом пятне, которое нашел у мальчика педиатр. Тот утверж¬дал, что оно передается от матери, и не мог по¬нять, откуда взялось пятно у ее сына. — Я сам поговорю с педиатром! — сказал Аугу¬сто и взял малыша на руки. Албиери рассматривал ребенка и размышлял, стоит ли заявить о его появлении в научном мире. Видя, как нежно доктор обращается с ребенком, Деуза попросила его стать крестным. Профессор предложил назвать мальчика Диогу. Деузе было все равно... Это второе имя, первое в любом слу¬чае будет Эдвалду... Но ее беспокоило, что маль¬чик не похож на нее, негритянку, ребенок родил¬ся светлокожим. То же самое отметила и Иветти, которая забрала Деузу с ребенком к себе. Молодая мать рас¬сказала подруге, какое второе имя придумал для ребенка профессор, но Иветти отговорила ее на¬зывать сына именем трагически погибшего чело¬века. — Это плохая примета, — сказала она и вновь задумалась, почему ребенок так не похож на мать. Эдвалду категорически отказался идти на крестины, а Албиери предложил новое второе имя для ребенка — Леандро, и Деуза согласилась. Но Эдвалду все же явился в церковь и наблю¬дал за церемонией издалека. Он упрямо твердил своему святому, что Деуза ему больше не нужна, пытаясь убедить самого себя в этом. Жади собиралась идти к дяде Али, но Назира остановила ее, заявив, что хочет чаю. — Чай может принести служанка! — ответила Жади, и золовка привычно возмутилась. Она, как всегда, искала лишь повод, чтобы прицепиться к своей молодой невестке. — Ты прикидываешься овечкой, но не любишь Саида! Ты непорядочная! — закричала она. Назира была во многом права, но кто же лю¬бит правду? Жади тоже не выдержала и вспы¬лила. — Вы просто не выносите, когда ваши братья смотрят на других женщин! — закричала она. — Что ты несешь? — ахнула ошеломленная На¬зира. — Ни я, ни Латиффа не виноваты, что вы не можете выйти за них замуж, потому что это зап¬рещено! А вы срываете зло не нас! Жади ушла к дяде, а у Назиры началась исте¬рика. Она потребовала служанку немедленно при¬вести ней Саида. — На Западе все так странно... Дома женщи¬ны одеваются кое-как, ходят растрепанные, а на улицу надевают свою лучшую одежду, душатся ду¬хами. Нужно стараться выглядеть красивыми для того, с кем живешь, а они пытаются понравить¬ся прохожим на улице. Поэтому и браки у них длятся недолго, — говорил Али племяннице. Он пробовал защитить ее от нее самой. Жади не ценит своего счастья и считает себя обездолен ной, вздохнул про себя Али. Тот, кто не попробо-вал горького, не почувствует вкуса сладкого. — Это когда женятся не по любви. Без любви все проходит быстро, — заметила Жади, слегка вышедшая из своей депрессии. — Ты несчастлива с Саидом? — Али взглянул на нее внимательно. — Он очень добр со мной, — со слезами на глазах прошептала Жади. Но на этот раз Саид был не таким уж добрень¬ким. Он пришел за женой в дом Али и отчитал ее за то, что она обидела Назиру. — Сделай, как он хочет, потом ты разберешь¬ся с Назирой, будь похитрее, — шепнула Зорай¬де Жади, но та была слишком возмущена, чтобы покориться. Ее не устраивало, что хозяйка в ее доме — зо¬ловка. Жади принесла чаю Назире, которая лежала на диване. Назира хитро посмотрела на невестку, с удовольствием смакуя свое превосходство. Молодожены приехали из свадебного путеше¬ствия безумно довольные. Маиза поделилась с Далвой — Лукас вел себя как любящий муж, все было отлично! Довольный Леонидас сказал сыну, что пришло время как следует поработать на предприятии. Старший Феррас передал дом в руки молодых, решив, что сам будет жить на правах постояльца. Но он поторопился. Когда Маиза загорелась идеей отремонтировать весь дом, а в комнате Диогу сделать детскую, Леонидас тотчас воспротивился этому. — В остальной части дома делайте, что хотите! Но комната моего сына принадлежит мне, ее не трогайте! Маиза явно осталась недовольна. Она никак не могла успокоиться из-за того, что свекор не да¬вал ей навести в доме свой порядок. И считала Лукаса виноватым в том, что ее мнение для Леонидаса ничего не значит. Но Лукасу было все рав¬но, он не вмешивался и хотел, чтобы жена и отец договаривались между собой сами. Маиза попыталась передвинуть кресло в гости¬ной, но прибежала Далва и приказала не трогать его, потому что на нем любил сидеть Диогу. Лукас наблюдал эту сцену с балкона. Маиза сердито про¬бежала мимо мужа, и он пошел за ней в спальню. — Лукас, я хочу иметь свой дом! Я не хочу жить в доме, где я даже кресла не могу переста¬вить! О каком ремонте может идти речь?! — зак-ричала молодая жена. Лукас нервно почесал нос. — Не трогай вещи Диогу, а остальные пере¬ставляй, как хочешь! — Какие остальные?! Разве они есть? В этом доме Диогу повсюду! Все напоминает о нем! Все должно быть так, как оставил Диогу! Как ты мо¬жешь так жить?! Сомневаюсь, что Диогу терпел бы все это! Он бы перекрасил весь дом, переста¬вил бы всю мебель, убрал бы все портреты и в две минуты покончил бы с этим трауром! — Да, Диогу так бы и сделал, — улыбнулся Лу¬кас. — А ты?! Что ты намерен делать? Либо это и наш дом тоже, либо нет! А если нет, то мы пере¬едем. — Успокойся, ты слишком нетерпима, — не¬возмутимо сказал Лукас и отправился на работу, оставив Маизу на грани истерики. — Мне очень. нравится твоя жена, но у нее скверный характер, — сказала Далва Лукасу. Прошел год. Малыш Лео уже начал бегать. Эдна все еще мечтала забеременеть, но у нее ни¬чего не получалось. И однажды Далва встретила Албиери, гуляю¬щего с Лео по парку. Она хотела подойти, но профессор закрыл лицо мальчика и почти убежал от нее. Что за чудачества? — удивилась Далва. Ей дол¬го не давал покоя этот случай. Лукас смеялся над подозрениями няньки. Он предполагал, что это внебрачный ребенок доктора. А кто не без греха? Тем более что у Эдны нет детей. Служанка согла¬силась с его догадкой, но смутное сомнение не оставляло ее. - Это он. Диогу снова живет... — думал Албие¬ри, сравнивая детские фотографии Диогу и ма¬ленького Лео. Профессор убеждал жену полюбить Лео, как своего сына. — Я испытал это на себе. Мой собственный сын не мог быть мне роднее, чем Диогу. Сын — это тот, кто живет с тобой, кто тебе близок. — Если бы ты женился на своей невесте, с ней бы ты захотел иметь кучу детей! Ты не ограничил¬ся бы крестниками. Ты просто не любишь меня! И не хочешь любить! — вспылила Эдна и ушла из гостиной. Доктор последовал за ней. — Я никогда не горел желанием стать отцом, но никогда не утверждал, что не хочу иметь ре¬бенка, — начал он объяснять. — Я любил всех де¬тей, при рождении которых присутствовал, при¬вязывался к ним, как к родным. Я очень привык к тебе и не обманывал тебя. Может, тебе мало того, что я даю тебе, но поверь: это все, на что я способен! Ты права, я был бы гораздо счастливее, если бы мог отдаться чувствам. Но я не могу, ты вновь права, я боюсь любить! Для меня это что-то запретное. Стоит кому-то понравиться мне, как я уже думаю, что привязанность может обернуть- ся тоской, страданием для меня. Поэтому я при¬вык держать дистанцию... — Аугусто, я не понимаю... Ты такой умный человек, зачем ты вредишь сам себе? — заплакала Эдна. — Я напоминаю себе ребенка, который не про¬тягивает когда-то обожженную руку из-за страха обжечься снова... Эдна нежно погладила мужа по щеке. — И чего Ты этим добиваешься? Ты только ра¬нишь себя еще сильнее и ранишь других... У тебя уже не вся жизнь впереди, вернее, у нас обоих. Дай себе шанс! — она кинулась ему на шею. Иветти все еще была безработной и мечтала открыть свой магазин, Лауринда твердила, что са¬мая большая ошибка подруги — потеря «львеноч¬ка», но Иветти думала, что это ему не повезло лишиться ее. Ведь она единственная, кто любила не только его деньги, но и его самого. И неожиданно Леонидас действительно пода¬рил Иветти магазин. Она растерялась и обрадовалась, стала звать его к себе, просила его поми-риться с ней... Но Феррас снова исчез. Не все так просто. Случайно встретив Албиери, Иветти пригла¬сила его отметить полученный в подарок мага¬зин. Но жизнь полна неожиданностей, и имен-но в тот момент, когда профессор пришел в магазин, там появился Леонидас. Увидев Алби¬ери и Ивети вместе, он вновь стал наливаться зло-бой. — Я ничего не понимаю... — растерянно про¬шептала Иветти. — Что с ним происходит? Он мечется, как в горячке... — Он думает, что у нас любовная связь, — объяснил ей доктор. — Аугусто, — сказал Леонидас, — будь чест¬ным! Признайся во всем! Ты близок с этой жен¬щиной? Доктор пожал плечами. — Ты придумываешь небылицы, чтобы оправ¬дать себя, — вздохнул он и ушел. Леонидас начала следить за Иветти. Она с Ла-уриндой осматривала магазин, размышляя, что можно изменить в дизайне. В это время Леони-дас проехал мимо них в такси пять раз. Он лю¬бовался Иветти. — Мне кажется, Леонидас больше тебя не лю¬бит... — сказала не заметившая его Лауринда. — Нет, ты не права, — живо возразила подру¬га, — он меня по-прежнему любит, ты бы виде¬ла, как он меня ревнует к Албиери... - И она повернулась спиной к витрине. Деуза с сыном до сих пор жила у Иветти и ве¬черами, возвращаясь с работы, часто не застава¬ла малыша дома. Его забирал Албиери. Танцов-щицу безумно раздражало то, что она почти не видит своего ребенка, и он постоянно у профес¬сора. Она бесилась и мчалась забрать сына назад. Так повторялось почти ежедневно. Албиери может постепенно отнять у Деузы ре¬бенка, думала Иветти. Но зачем ему этот маль¬чик?.. Как все это странно... Эдна показала Деузе комнату, превращенную доктором в детскую для Лео. — Я собираюсь отдать его в ясли! — объявила Деуза, но ученый яростно воспротивился, он счи¬тал, что у них ребенку будет лучше. Деузе это совершенно не нравилось. Почему. Аугусто так привязался к моему малышу? — ду¬мала она. Здесь что-то нечисто... Но догадаться об истинных причинах, конечно, не могла. Назира решила снова ехать в Рио и дала теле¬грамму брату. Мохаммед прибежал с этим посла¬нием к жене, крича, что на них снизошло благо¬словение Аллаха — к ним приезжает его сестра! Но Латиффа почему-то не разделила радости мужа по этому поводу. Зато Жади радовалась, что ненавистная золов¬ка наконец-то перестанет ее терроризировать. Она притащила Зорайде к себе домой. — Только не говори никому, это секрет, — пре¬дупредила Жади, снимая платок, и побежала, в спальню. — Если что-то запретное, я предпочитаю об этом не знать, — сказала служанка, но Жади уже доставала из-под кровати какой-то ящичек. — Смотри, что у меня есть! Когда будет чуть больше, я продам все это и куплю билет до Бра¬зилии! Зорайде вытаращила глаза. Она увидела шка¬тулку, наполненную золотом. — Мне еще должно хватить на то, чтобы снять квартиру до тех пор, пока я не найду работу. — Это золото подарил тебе Саид? — Ну да! Теперь я ублажаю его, внушаю ему мысль, будто почти люблю его, и все будет так, как он хочет! И он делает все, что хочу я! Делает мне подарки, дарит золото, дает деньги на новые наряды, а я все складываю в шкатулку. — Так вот почему ты стала так ухаживать за собой: красивые платья, драгоценности, все для того, чтобы собрать эти деньги... О, Аллах! — служанка неодобрительно прищурилась, а Жади с улыбкой кивнула. — Если все откроется, ты пропала! Ты больше не под опекой Али. Он твой кровный родственник, и он простит тебе то, что не простил бы никто другой, а семья Саида не сжалится над тобой. Но даже если тебе удастся скопить денег, как ты сядешь в са¬молет? У тебя же не будет разрешения Саида, а никто не посадит женщину в самолет без раз¬решения мужа, — серьезно предостерегла Зо¬райде. — Об этом я подумаю потом, сначала нуж¬но собрать деньги, — легкомысленно ответила Жади. — Ты все еще надеешься на Лукаса?! Он ведь женат! И разве ты хочешь остаться одной? — Я не хочу жить среди лжи! Саид добр ко мне, он не заслуживает, чтобы его обманывали, но как я еще могу постоять за себя, скажи... — Ты намерена добиваться Лукаса? — осужда¬юще спросила служанка. — Вовсе нет... — Ты веришь, что, увидев тебя, он бросит свою жену?! — Нет, не верю... — Не лги самой себе, Жади! Жади, как неопытная обманщица, с трудом сдерживала подступавшие к горлу слезы. — Я лишь хочу увидеть его, хоть один разок! Меня лишили моей судьбы! — Никто не может лишить человека его судь¬бы! Ничто в этом мире не происходит просто так, на все воля Аллаха! Даже лист с дерева не упадет, не будь на то Его воля! Раз вы расстались, зна¬чит, это было предначертано... — Мне нужно снова увидеть его, чтобы пове¬рить всему происходящему, и я его увижу! — уп¬рямо твердила Жади. — Да хранит тебя Аллах... — прошептала Зо¬райде. Назира прибыла в Бразилию. Она сразу нача¬ла обвинять Жади в напрасных тратах денег. Ла¬тиффа вышла в гостиную, когда Назира упрека¬ла ее и сестру за то, что у них до сих пор нет детей. — Если Латиффа не может иметь детей, то у тебя есть полное право взять другую жену! — за¬явила Назира брату. Латиффа вспылила, ее муж — только ее! А зо¬ловка приехала лишь для того, чтобы навязать ему вторую жену. — Это просто недоразумение, Назира не хоте¬ла сказать то, что ты слышала, а Латиффа не хо¬тела сказать то, что ты слышишь сейчас! — попы¬тался Мохаммед уладить конфликт. Но в итоге обе женщины разрыдались. Несча¬стный Мохаммед с трудом убедил жену, что вто¬рая ему не нужна, и с трудом утащил ее в другую комнату. Али хотел, чтобы Жади поехала с мужем в Ту¬нис. — Я боюсь темперамента Жади, — сказал он Зорайде. — У нее чувства руководят разумом, а нужно наоборот. Ей еще только предстоит понять, что мудрые люди всегда стараются подчинить свои чувства разуму, — Жади в это время тихонь¬ко спустилась с лестницы и встала позади разго¬варивающих. — Я кое-что узнал... Лукас приезжа¬ет в Марокко. На переговоры, на несколько дней. Я услышал эту новость на рынке от одного чело¬века, который сотрудничает с компанией Ферра-сов. Ты должна строже следить за Жади! Если что-то случится, то это будет на твоей совести. Жади выскочила из-за спины Зорайде с весе¬лой улыбкой, как ни в чем не бывало. Али отвел племянницу в кабинет и спросил, часто ли она читает Коран. Жади ответила, что всегда читает его перед сном. — Аллах очень бережно относится к семье и осуждает прелюбодеяние, — напомнил Али. — Коран сулит наказание за измену: сто ударов плетьми в назидание другим. — То есть смертная казнь, — продолжила Жади мысль дяди. — Нет, сто ударов не смертная казнь, — пока¬чал головой Али. — Но кто выдержит сто ударов? — Аллах повелел дать сто ударов, даже если кто-то умрет,.— он улыбнулся, но Жади абсолют¬но не волновали его слова. В это время Лукас готовился к служебной поез¬дке в Марокко. Лукас не был против, чтобы Маиза сопровождала его в командировке. Жена опасалась, что в Марокко Лукас вспомнит Жади, но Леонидас с пренебрежением сказал, что это было обычное экзотическое приключение, и все давно в прошлом: — По-вашему, можно забыть человека, ради которого ты хотел изменить свою жизнь, и забыть так быстро? — спросила Маиза свекра. — Можно. Когда человек понимает, что другой ему не пара, он расстается с ним и все забывает. Нам свойственно чувство реальности, я сужу по собственному опыту. Ты знаешь, что я чуть не женился. Но когда понял, что она меня недостой¬на, я порвал с ней и забыт... . Маиза глядела недоверчиво. Слова свекра зву¬чали неубедительно. Они встретились на рынке. Взгляды Жади и Лукаса снова пересеклись, сцепились, но они бы¬стро потеряли друг друга в толпе. Окрыленная этой встречей Жади метнулась продавать свои драгоценности. Она спрятала дол¬лары в сумку и сказала Зорайде, что никогда сюда не вернется. Жади подкараулила Лукаса возле го¬стиницы. Он был один. Она бросилась к нему и застыла, не зная, что сказать и сделать... Он сам подошел к ней и поцеловал. — Поговори с женой, — прошептала Жади, — а потом мы с тобой сбежим... У нас одна судьба... И мне больше некуда идти, я буду ждать тебя до рассвета. Сколько раз я уже тебя так ждала... Но если ты не придешь вновь, то можешь забыть меня навсегда... Маиза сразу угадала тяжелое состояние мужа. — Ты виделся с ней? — холодно спросила она. Он утвердительно кивнул. — Послушай, давай поговорим... — Нам не о чем говорить! — истерически зак¬ричала жена. — Не о чем? А, по-моему, очень о многом! — взвился Лукас. — Я хочу быть с Жади! Но Маиза стремительно вышла из номера. Саид был разъярен, узнав, что его жена сбежала. Али даже приказал сровнять с землей руины, где Лукас и Жади встречались. Но если бы так просто можно было уничтожить любовь... Да и сами раз¬валины смести не удалось, все было напрасно... Древние камни продолжали стоять, как стояли. Али и Саид начали разыскивать беглянку. Аб¬дул твердил, что Жади будет сурово наказана за бегство, но Али защищал племянницу: пока она не найдена, ее нельзя ни в чем обвинять. Лукас пришел к Жади, но поздно: слуги Али уже нашли ее. — Отпустите меня, я не хочу возвращаться! — кричала она, но ее насильно потащили в дом дяди. Лукас все это слышал, но что он мог теперь сделать?.. Что за рок преследовал их?! Словно Небо сопротивлялось их несчастной любви... В доме дяди Жади стала врать. — Я потеряла свои драгоценности и не хотела возвращаться домой, — заявила она. — Я боялась, что Саид не простит мне этого. Али, Абдул и Саид опросили всех слуг и убе¬дились, что ее не в чем обвинить. И тут зазвонил телефон. Трубку снял Али и услышал: — Это отец Лукаса. У вас нет известий о нем? — Нет, мы даже не знали, что он в Марок¬ко... — удивился Али и взглянул на стоявшего ря¬дом мрачного Саида. — Ты встречалась с ним? — закричал Саид, с силой тряхнув жену за плечи. — Нет, нет, клянусь! — крикнула она. в ответ. — Я его не видела! Саид сделал вид, что поверил, но запретил ей выходить из дома одной. — Дай мне развод! — попросила Жади. Все равно жизни у нас не получается. Но он отказал ей. Он мучился с каждым днем все больше, понимая, что жена не любит его и постоянно ему лжет. Но что он мог поделать?.. Ему была нужна именно она, обманщица и плутовка.

Лукас бродил по улицам Марокко и, наконец, пришел к дому Жади и приблизился к окну. — Жади... — прошептал он. — Лукас... — тотчас отозвалась она. — Я не дождалась тебя, потому что меня схватили слуги дяди. — Я пришел за тобой, собирай вещи, и мы сбежим... Никто и никогда не найдет нас! Или сейчас, или никогда! — Ладно, жди меня, сейчас приду, только чад¬ру захвачу, чтобы меня не узнали на улице... Но тут вошла Зорайде. — Ты куда собралась? — строго спросила она. — Уходи, чтобы не чувствовать себя потом ви¬новатой... За мной пришел Лукас, и я сбегу вме¬сте с ним. Мы с ним будем счастливы! — Да хранит тебя Аллах! — прошептала слу¬жанка, выходя. В это время Али встретил Лукаса на улице. — А, Лукас! Я рад тебя видеть! Ты собирался ко мне зайти? — Да, я хотел попрощаться с вами. Могу сде¬лать это прямо сейчас... — Нет, нет, пошли ко мне выпьем чаю. — Но я тороплюсь, я должен еще купить не¬сколько подарков , — пробормотал бразилец. — Мы купим их вместе, а потом пойдем ко мне, — и Али решительно увел растерявшегося Лукаса. — Я слышал, что ты женился, — сказал по до¬роге Али. Лукас кивнул. — А где твоя жена? Она не приехала с тобой? — Она приезжала, но уже возвратилась в Бра¬зилию. Мне пора идти, мой самолет скоро уле¬тает... После недавнего скандала Маиза спешно вер¬нулась в Рио. — Сначала мы попьем чаю, а ротом я отвезу тебя в аэропорт. — Не надо так беспокоиться за меня, я еще должен зайти в гостиницу и забрать свои вещи. — Ну, тогда мы пойдем в гостиницу и оттуда в аэропорт, — не отставал Али. И Лукас понял, что злая судьба снова встала у него на дороге. Жади выскочила на улицу со счастливым ли¬цом, отыскивая глазами Лукаса, но вдруг увиде¬ла мужа. — Куда это ты собралась? — подозрительно спросил он. — Я больше не могу сидеть дома взаперти! Саид заметил чемодан в ее руках и потащил ее за волосы домой. Он бросил ее на кровать, от¬крыл тумбочку и достал оттуда кинжал. — Я знаю, он поблизости, я убью его! — крик¬нул Саид и выбежал из дома. Он примчался к Али и неистово заколотил в дверь. Открыта испуганная Зорайде. — Дядя Али дома? — Нет, Саид, его нет... А зачем ты взял кин¬жал? — Я убью этого Лукаса! Он хочет разрушить мою семью! Я подожду дядю Али здесь. Служанка побежала к хозяину, который был дома вместе с гостем.. — Пришел Саид с кинжалом и хочет убить Лу¬каса! Али приказал Зорайде спрятать бразильца в кух¬не, и тут вбежал Саид с полубезумными глазами. — Дядя Али, Зорайде сказала, что вас нет дома! — Меня и вправду не было, я только что во¬шел через другую дверь, и мне сказали, что ты ждешь меня. — Да, я хочу убить этого негодяя Лукаса! Он собрался разрушить мою семью! — закричал Саид. — Отдай мне кинжал... — мягко заговорил Али. — Нельзя убивать людей! Если ты его убь¬ешь, он попадет в рай, а ты — в ад. Так написа¬но в Коране. Измученный Саид покорно отдал кинжал Али. В это время Жади молилась и клялась, что если Саид не убьет Лукаса, она больше не будет пы¬таться сбежать с ним и забудет его навсегда. Она не представляла, как трудно ей будет сдержать свое обещание... Вечером она сказала Мохаммеду, чтобы он взял завтра Латиффу с собой в магазин. Назире было необходимо повстречаться наедине с Эдвалду. — Латиффа так любит ходить с тобой в мага¬зин! — завела Назира. — Об ужине не беспокой¬тесь, я сама все приготовлю. — Видишь, дорогая, я же говорил, что Назира очень любит тебя, — убеждал Мохаммед утром по дороге в магазин жену. — А ты мне не верила! Латиффа продолжала не верить, и поведение золовки казалось ей крайне подозрительным. Здесь что-то не так, думала Латиффа. А Эдвалду хорохорился. Он гордо сообщил Ла-уринде, что вышел на международный уровень, имея в виду Назиру. Болтливый Эдвалду расска¬зал всем знакомым, что вскоре приведет на танцы марокканку. Назира теперь часами просиживала у зеркала. Латиффа была в восторге. Конечно, в кои-то веки золовка стала относиться к ней по-человечески! — Я прямо мечтаю, чтобы Назира вышла за¬муж! — искренне призналась Латиффа мужу. Но тот сурово заявил, что сестра может выйти замуж только за мусульманина. Назира не слыша¬ла его слова и радовалась... Она встречалась с Эдвалду, и он бегал возле ее дома, как мартовский кот в предвкушении лю¬бовных утех, и что-то мурлыкал. Назира сочини¬ла, что в Марокко ее ждет жених — шейх, кото-рый без ума от нее, поэтому она не может по¬казать нового кавалера родственникам. И едва из дома выходили родственники, Эдвалду гордели¬во исчезал, надев черные очки для пущей кон¬спирации. Эдна узнала, что сперма, которая должна была быть использована для Деузы, по-прежнему нахо¬дится в клинике, и сказала мужу об этом. — Твой сотрудник Марио нашел сперму, кото¬рая должна была использоваться для Деузы. Кто отец ребенка Деузы?! Говори! — О чем ты спрашиваешь? — удивленно и в тоже время взволнованно глянул на нее муж. — Я спрашиваю, кто отец ребенка Деузы?! — Мы потом поговорим об этом. Только про¬шу тебя, ничего не рассказывай в клинике. Для Деузы я использовал другую сперму В тот же день профессор уволил Марио, кото¬рый так неудачно для себя обнаружил то, что сле¬довало хранить в полном секрете, а именно, при¬надлежность спермы... — Ты очень хороший работник, — сказал ему доктор, — но возвращается мой прежний сотруд¬ник, и мне нужно освободить его место. Но ты не останешься без работы. Я уже договорился о тебе со своим другом. — Доктор, я безмерно благодарен вам! — вос¬кликнул ни о чем не подозревающий Марио. И тайна генетика продолжала оставаться тай¬ной: Подавленный Лукас вернулся в Бразилию. Дал¬ва обрадовалась, увидев его. — А где Маиза? — рассеянно спросил Лукас, не найдя дома жены. — Она ушла и даже не звонила. Ты встречался с той девушкой? -Да. — И привез ее с собой? — Нет, но завтра я возвращаюсь в Марокко за ней. . — Твой отец будет против... — покачала голо¬вой нянюшка — Если он будет против, я уйду из дома! — крикнул Лукас. — Ты сильно изменился... Я сейчас же позво¬ню твоему отцу! Леонидас выслушал верную служанку и поста¬рался ее успокоить. — Я все улажу! Он понимал, что дело серьезное: сын очень любит эту мусульманку. И в кого он такой глу¬пый?! А не в него ли? Ведь он до сих пор привя¬зан к Иветти... Нет, сказал себе Леонидас, я уже забыл эту обманщицу... Жади позвонила Лукасу. — Я звоню из дома дяди и не могу долго го¬ворить. Лукас, забудь меня! — Нет, Жади, я завтра приезжаю за тобой. Мы будем счастливы! — Но я больше не люблю тебя! Я такая, я не могу вечно любить одного и того же человека! Те¬перь я люблю Саида и хочу быть с ним, а ты воз¬вращайся к своей жене. — Но, Жади... Она положила трубку. — Это мактуб, Жади, это твоя судьба, — ска¬зала ей Зорайде. Жади бросилась к ней. Беглянка твердила, что не будет жить с Лукасом, но и с Саидом тоже не будет. Она уедет в Бразилию и станет самостоя¬тельной. — Я дала клятву Аллаху, что откажусь от Лукаса навсегда, если Аллах убережет его от Саида, и не могу ее нарушить! А если была надежда, что я полюблю. Саида, то она исчезла сегодня, когда я потеряла Лукаса. Каждый раз, глядя на мужа, я буду вспоминать Лукаса и о том, что Саид не позволил мне быть счастливой. Разве я могу по¬любить боль, которая меня мучает?! — говорила Жади в полубреду, обливаясь слезами. — Ложись спать, тебе нужно отдохнуть, сон ле¬чит, — убеждала ее верная служанка. Но Жади заревела еще сильнее, уверяя, что не представляет, как обойдется без нее, когда Зорай¬де уедет в Бразилию. И тут служанка неожидан¬но прошептала: — Есть только один способ разойтись с Саи-дом. — Какой?! — Жади моментально оторвалась от плеча служанки, вытирая стремительно высыхаю¬щие слезы. Способ был прост: Жади должна постоянно до¬водить мужа, пока он не скажет трижды, что хо¬чет развестись. — И все, вас разведут! Подожди, пока он забу¬дет эту историю, — загадочно говорила Зорай¬де, — а потом: начинай потихоньку портить ему жизнь, пока он не выдержит и не произнесет эти слова. — У меня получится, получится, получится! — скакала, как заведенная, Жади. Зорайде и Саид улетели в Бразилию, а Жади начала обдумывать свои действия. Лукас медленно взял кулон Жади и зажал его в пальцах. — Что с тобой, сынок? Кто тебя обидел? — вовремя подбежала Далва. — Все кончено, она не хочет меня больше знать... — Кто?! Эт-т-та женщина?! — с пренебрежени¬ем выплюнула из себя няня. — Далва, разве можно так быстро разлюбить? Только вчера она говорила, что любит, что бросит ради меня все... И преданная служанка начала утешать: — Все женщины лгуньи! Я же говорила, что она бессовестная! — Ты никогда ее не видела! — резонно заме¬тил Лукас. — Хорошо... Я забуду ее, но только после того, как она повторит мне все это, глядя в глаза. Он схватил сумку с вещами... И вот, наконец, он приближался к дому Али. Он решил рассказать все Али. Максимум, на что тот способен — это поругать Лукаса. Но встретил он вовсе не Али. Первой ему навстречу выбежа¬ла сама Жади, и снова они замерли, только уже в тревоге. Жади убежала с плачем, а Лукас бро¬сился за ней. Она вытерла слезы и повернулась к нему: — Что тебе еще нужно? — спросила она не своим голосом. — Я же просила забыть меня! — Жади, это же я — Лукас, — растерянно про¬шептал он. — Знаю, а это я — Жади! — продолжала она говорить странным, чужим тоном. — Что с тобой?! — Все проходит, любовь тоже... — Я летел сюда, чтобы увидеть тебя. Я расска¬зал все Маизе, ушел от нее, все бросил, чтобы быть с тобой... Все будет так, как мы мечтали, я уже говорил тебе, но тогда я потерял брата, мне было очень плохо... — Пойми, для меня все кончено! — твердо ска¬зала Жади. — Я хочу быть со своим мужем, забудь меня! — И когда же в тебе проснулась любовь к мужу, вчера? — Забудь все, что я тебе говорила, это все не¬правда! — Жади нервно улыбалась. — Я хотела выйти за тебя, чтобы уйти из-под опеки дяди, стать самостоятельной, вернуться в Бразилию. Я люблю Саида, я Думала, что смогу жить без него, но я ошиблась. — Ты говоришь всерьез?! Мы столько пережи¬ли вместе! — Забудь, Лукас, потому что я уже забыла, — она перешла на крик. — Да, мы многое пере¬жили, но все кончено! Все кончается, даже наша жизнь, так почему же не может пройти любовь?! — Если для тебя все это было шуткой, то для меня нет! — крикнул в ответ Лукас. — Моя жизнь без тебя никогда не будет прежней! — Вернись к своей жене и будь счастлив с ней! — и Жади кликнула слугу. — Это я не хочу тебя больше видеть! Ты тварь! — орал Лукас обиженно, когда слуга выс¬тавлял его за дверь. Жади схватилась за голову. Служанки броси¬лись утешать Жади. — Как я могла прогнать мужчину своей меч¬ты?! — кричала Жади. — Какая несчастная у меня судьба! Я больше никогда его не увижу, никогда! Первое, о чем сообщил слуга Ахмед, когда Саид й Али вернулись из аэропорта, это, конечно, о приходе Лукаса. Его в доме знали уже все. Саид моментально побежал к Жади. Когда вошел муж, она лежала в прежней беспросветной апатии. — Он был в нашем доме? — Саид сел рядом с Жади, лицо его было сурово. — Был, — кивнула она, не вставая. — И ты... позволила ему войти? — лицо Саида задергалось. — Ты обвиняешь меня в том, что я не делала! Я невинна! Я ведь здесь! А если бы я хотела убе¬жать с ним, — по лицу Жади пробежала слеза, — то уже убежала бы! И вы бы никогда не нашли меня! Но я здесь! — повторил она, изливая на мужа всю накопившуюся злобу. — Мне надоело, Саид, расплачиваться за то, что я не совершала! Мне надоело жить взаперти, надоело, что ты по¬стоянно меня во всем подозреваешь! — Прости... я... я прошу прощения, — Саид чувствовал себя виноватым, у него был вид на¬шкодившего ребенка. — Ты заслуживаешь восьмидесяти ударов плеть¬ми, — продолжала Жади, торжествуя свою мораль¬ную победу. — Коран предписывает наказывать так каждого, оклеветавшего женщину, а ты оклеветал меня! — Я не оклеветал тебя,.— попытался вставить ошарашенный Саид. — Ты плохо подумал обо мне, и опорочил меня перед людьми, как будто я виновата, а это не так! — и Жади встала и гордо ушла. Муж бросился ей вслед. Жади объяснила дяде Али, что Лукас приходил, чтобы посоветоваться с ним. И едва Али стал об¬винять племянницу, Саид опередил его. — Дядя, Аллах послал этого парня, чтобы ис¬пытать меня! Но я не выдержал испытания, я плохо подумал о своей жене. Жади вновь гордо повернулась и вышла. Али так и остался в молчании глядеть на Саида... Лукас медленно брел по улице, тупо глядя на зеленый нефритовый кулон. В невзрачном камне теплилось самое драгоценное — это быта частич¬ка Жади, она быта там, с ним, навсегда... Маиза радостно осматривала результаты начав¬шегося ремонта детской. Позвонил Лукас. Далва загадочно сообщила, что его ждет большой и приятный сюрприз. Ма¬иза кинулась к нянюшке с надеждой, что муж спрашивал про нее, но няне пришлось ее разоча¬ровать. — Когда он приедет, не возвращайся больше к этой теме, — разумно попросила Далва. — Нет, мы поговорим! Лукас повел себя ужас¬но! — взорвалась Маиза. — Будь моя воля, я бы родила этого ребенка одна, и даже не сказала бы Лукасу! Далва радостно встретила Лукаса, прилетевше¬го в Рио и вернувшегося домой. Он тоже быт сча¬стлив, но когда услышал, что Леонидас уговорил Маизу вернуться, и она его простила, радость сменилась разочарованием. Все надежды легко обращаться с женщинами, как его когда-то учил Диогу, рухнули сразу. Лукас снова сел в такси и уехал из дома. Леонидас пристально осматривал результаты ремонта в детской. Но после новости Далвы ему стало плохо. — И ты позволила ему уехать?! Почему ты не позвала меня! Чего он хочет?! Проверить меня на выносливость?! Мой сын ведет себя как маль-чишка! Он сел и припомнил все события последних дней... Иветти в шортиках и красной блузочке под¬нимала гантельки. Она пыталась развеять свое пасмурное настроение: сегодня она узнала, что, оказывается ей нужно платить налог на магазин, который ей подарил «львеночек». Она уже соби¬ралась бежать к своему покровителю, как на ее голову свалилась мать Деузы — донна Мосинья. Она обрадовалась внуку, но не была в восторге от рассказа дочери об искусственном оплодотво-рении. Лучше бы ее изнасиловали, или она про¬сто была очень пьяная и забеременела неизвест¬но от кого, подумала мать, чем вот таким обра¬зом... Наконец Иветти удалось выбраться из дома. — Вот! — бросила она письмо со счетом на стол Леонидаса. — Ловушка, которую ты мне ус- троил! Ты подарил магазин, который мне не по средствам, теперь я по уши в долгах! И если не заплачу, то потеряю деньги, которые вложила в магазин. Леонидас, похоже, удивился, а Иветти продол¬жала орать. После начала скандала Леонидас по¬тащил упирающуюся и визжащую Иветти в свой кабинет. Секретарши недвусмысленно перегляну¬лись. — Я за все заплачу, — пообещал, наконец, он. — Мне от тебя ничего не нужно! — вопила Иветти. — А зачем ты тогда пришла сюда? — логично спросил Леонидас. — Я люблю тебя... очень... — он опустился рядом с ней на колени. — Мне тя-жело было расстаться с тобой, я так боролся с собой... Я заплачу налог... И попрошу юриста проверить, что там с этим помещением. Ты такая красивая, ты очень красивая, Иветти, — он на¬клонился и поцеловал ее. У Леонидаса набралось немало проблем, кро-ме Иветти. В дом Феррасов вернулась Маиза. — Я бы ни за что не пришла, но я беремен¬на, — объявила она. Маиза довольно неискусно делала вид, что не хочет общаться с Лукасом, что пришла только сообщить новость, но было ясно — она бьет на жалость, ведь просто сообщить о своей беремен¬ности она могла бы по телефону. Леонидас об¬радовался — он всегда мечтал о внуках! — и По-обещал, что сделает все, чтобы сын вернулся к Маизе. А пока та охотно перебралась назад, в дом Феррасов. Она весело болтала с Далвой, которая не преминула ей сказать, что «эт-т-та женщина» бросила Лукаса. Албиери решил пойти к Лео с подарком. И тут встретил донну Мосинью. Та сразу «все поняла». Доктор обожает ребенка, но он женат, а значит, он и есть отец Лео. Донна Мосинья не собиралась успокаиваться. Она упрашивала дочь признаться, что профес¬сор — отец Лео. Деуза объяснила, что Албиери действительно «сделал» Лео, но он ему не отец, а настоящего отца ребенка она не знает и никогда не видела. — Ну, раз он сделал — значит, отец! — спра¬ведливо заключила Мосинья. Чтобы ученый не отобрал ребенка, Мосинья решила увезти его с собой, на север Бразилии, в штат Пара. Но Деуза уперлась. Она не желала расставаться с мальчиком, не для того она его так добивалась. Албиери тем временем продолжал вести себя на редкость странно. Он говорил, что бабушка только осложнит дело, что им с Эдной, не дадут видеть Лео, но последней было на это наплевать. — Если ты можешь так привязаться к чужому ребенку, так почему же нам не завести своих? — снова завела жена свою песню. Аугусто посмотрел на нее осуждающе. Не ну¬жен Эдне свой ребенок, ее ребенок — это Алби¬ери... Даже если у нее будет свой, то она будет ревновать его к мужу, уж такой тип женщин... Доктор схватил со стола фотографию Лео и спря¬тал ее. Эдна удивилась. Что происходит с му¬жем?.. Она нервничала все больше и больше. А Лауринда и Иветти уже наболтали Деузе, что подозрение Мосиньи, будто Лео — сын Албиери, - вовсе не беспочвенны. Кто знает, чьей спермой профессор оплодотворил ее яйцеклетку, может, своей?.. И танцовщица распсиховалась окончательно. Жади стояла на кухне в доме Али и наблюда¬ла, как служанка готовит баранину. — Дядя, я хочу, чтобы Саид думал, будто это приготовила я! — сказала она. Дядя одобрил ее хитрость. — Есть две вещи, с помощью которых женщи¬ны удерживают мужчин рядом с собой — это по¬стель и кухня! — изрек он. — Да, дядя, — сказала Жади ангельским голос¬ком, а в глазах у нее мелькали хитрые огоньки. Она вспоминала наставления Зорайде. — Соль! Соль! — маниакально затараторила она, отогнала от плиты служанку и обильно по¬сыпала блюдо с бараниной солью. — Отлично, я люблю баранину, кто готовил? Ты? — спросил Сайд. — Я, — отвечала Жади, лукаво улыбаясь. Саид сунул кусок баранины в рот. — Вкусно? — насмешливо спросила Жади, но Саиду не удалось ничего ответить, он лишь глот¬нул воды из стакана. Тут зазвонил телефон, и пока муж договаривал¬ся о встрече, Жади с радостным видом подсыпа¬ла еще соли в баранину. Но ее торжество оказа- лась недолгим. Саид невозмутимо предложил ей пойти в ресторан. Каково же было ее удивление, когда рядом с тем самым рестораном она увидела одинокую фи¬гуру Лукаса... Жади прижалась к мужу и продолжала наблю¬дать за возлюбленным. Он ушел, и тогда Жади отпрянула от довольного неожиданными объяти-ями Саида. — Что с тобой? — спросил он. — Эта музыка, я вспомнила о маме... Она танцевала под нее и учила меня танцевать для любимого мужчины, — Жади смотрела туда, где стоял Лукас. — Ты будешь танцевать для меня. — Нет! Я ни для кого больше не буду танце¬вать под эту музыку... Никогда! — отрезала Жади и с трудом сдержала слезы. В ушах звучали слова Лукаса: «Если для тебя все это было шуткой, то для меня нет!» На следующий день Жади вернулась домой с рынка с пустыми руками. — Где ты была? — спросил Саид. — Ходила за хлебом, но забыла взять деньги! — весело отозвалась она. Дядя Абдул посмотрел с осуждением: какая рассеянность! — Какая ты рассеянная, вечно все забыва¬ешь, — с легким укором сказал Саид. — Да, я рассеянная, — с вызовом ответила она. Саид невозмутимо попросил ее погладить его белую рубашку, и Жади ушла. Абдул посоветовал Саиду воспитывать свою жену, но тот оставался все так же спокоен. Жади была удовлетворена итогом своей рабо¬ты: на белоснежной рубашке мужа вырисовался темный ожог от утюга. С хитрой ухмылочкой она показала результат своего труда обожаемому суп¬ругу. В ее глазах прыгали веселые огоньки. — Что же ты наделала?! — наконец-то поднял голос Саид. — Я не умею гладить, ты ведь знаешь, — миЛо ответила она и резво ускакала вниз по лестнице. — Похоже, в этом доме верблюд оседлал беду¬ина, — заключил дядюшка Абдул. Саида вовсе не устраивало положение бедуина под седлом, как мужика под каблуком, и он спу¬стился вслед за женой. — Ты сделала это нарочно, — наконец догадал¬ся Саид. — Я предупреждала, что не умею заниматься домашней работой. — Пора бы уже научиться! — А я не научилась, у меня не получается! Я говорила, что не подхожу тебе. И твоя сестра говорила, все говорили! А ты не хотел никого слу¬шать. Я не пыталась тебя обмануть. Верни меня моей семье! Зачем я тебе?! Найди себе подходя¬щую жену, которая будет готовить твои любимые блюда, гладить тебе одежду, которой тебе не при- дется стыдиться! — Ты надеешься, что я дам тебе развод?! Хо¬чешь довести меня до белого каления?! — Ничего я не хочу! Ты сам знаешь, что для тебя лучше! — Не надейся, тебе со мной не развестись! Я могу жениться еще раз, могу даже привести в дом еще трех жен, но свободы ты не получишь! — Саид ушел, захлопнув дверь, а Жади в иступлен¬ной ярости начала избивать неповинную кровать. Нервы Жади были на пределе.

Далва позвала Лукаса навестить «больного» отца, и тот кинулся домой. — Где он? — У себя в кабинете. Лукас побежал в кабинет. За ним поспешила Маиза. — Что случилось?! — спросил Лукас у отца. — Наверное, давление, — недовольно ответил тот, полулежа на кресле. — Если не считаешься со мной, то хотя бы считайся с тем существом, которому дал жизнь. Лукас удивился. — О чем ты, отец? — О твоей жене, — Леонидас указал на стоящую в дверях Маизу. Лукас встал и посмотрел на нее с удивлением. — Я беременна. — Что?! — изумился Лукас. — Я на третьем месяце и вернулась только по¬этому, — заявила Маиза. Они молчали пару секунд. Маиза смотрела серьезно я вопросительно, Лукас — растерянно и непонимающе... Конечно, она ждала совсем не такой реакции, и, повернувшись, убежала к себе. — Ты женился по своей воле, никто тебе не заставлял, — резонно заметил Леонидас. — Неужели ты бросишь ее, беременную, чтобы гоняться- за этой марокканской чадрой? — Я ж е не знал, отец... — пробормотал Лукас. — Я останусь дома... — Но этого мало... — не успокаивался старший Феррас. А Маиза нервничала, что для Далвы казалось страшнее смерти. С тех пор, как нянюшка узнала о беременности Маизы, она носилась с ней, как с писаной торбой. — Мне не нужен Лукас, и никогда был не ну¬жен! — горестно произнесла Маиза вполне искреннюю фразу. Едва Лукас вышел из кабинета отца, к нему подлетела Далва. — Поговори с женой!.. А вдруг она совершит какую-нибудь глупость? Вдруг уедет из дома и больше не вернется?! — Ничего не поделаешь, — безразлично ответил Лукас. На самом деле он только об этом и мечтал... Если бы Маиза ушла, это стало бы для него чу¬десным избавлением, но это все слишком просто, в жизни так не бывает... Он вернулся домой с вещами. Маиза перехватила его прямо на лестнице. — Ты возвратился, потому что отец попросил? — начала она с упрека. — Потом поговорим. Вид Лукаса говорил сам за себя: «не трогайте меня, дайте мне побыть одному, только не трогайте!». — Нет, именно сейчас! Мне нужно устраивать свою жизнь, я не хочу зависеть от тебя! — холод¬но отчеканила Маиза, вперившись в супруга яростным взглядом. Он хотел подняться, но она преградила ему до¬рогу. ' — Не дави на меня, — она стояла на ступень¬ку выше, и Лукас смотрел на нее снизу вверх. — Дай мне пройти! — Я не хочу быть ни, для кого обузой! — вышла из себя Маиза. — Я здесь лишь ради ребенка! Мне от тебя ничего не нужно, но я не откажусь от того, что положено ему! — Думаешь, я оставлю своего ребенка ни с чем, чего-то лишу его?! — Я говорю не о деньгах! Я говорю о доме! О полноценной, дружной семье, — той, которая уже не состоялось и не состоится никогда! Это дороже всяких денег! — Дай пройти, потом поговорим! — Лукас смотрел мрачно. — Нет, скажи, ты вернулся исключительно из-за отца? — Я вернулся, потому что счел это своим долгом! — ответил он. — Не смотри на меня так, будто я устроила тебе ловушку! Я не одна сделала этого ребенка и не против твоей воли! — Маиза прищурилась и пропустила мужа наверх. Он прошел в комнату Диогу и уныло посмотрел на его фотографию. В дверях уже стояла Маиза с ее обычным прищуром. — Ты будешь жить в комнате Диогу? — пренебрежительно спросила она. — Я пока не знаю, что буду делать. Вид у Лукаса был обреченный, и на жену он старался не смотреть. — Я подожду до вечера, пока ты не определишь¬ся. Если ты не решишь что-нибудь до вечера, я уеду, — строго сказала она. — Ты устал от всего?! Я тоже! Ты в отчаянии?! Я тоже! Я и так многим поступилась, чтобы прийти сюда и поговорить с тобой, — продолжала она свою лекцию нравоучительным тоном. — Подожди, я только приведу в порядок свои мысли, — разбито промямлил Лукас. — Я останусь, но ты должен сам попросить меня об этом. Ты должен сам сказать хочешь ли ты этого ребенка! Она словно спекулировала неродившимся ребенком — для женщины далеко не самый лучший способ добиться желаемого. Вечером дверь в комнату Маизы потихоньку открылась. — Поговорим, — тихо и растерянно попросил подавленный Лукас. — Я уже все сказала, теперь твоя очередь говорить, — Маиза сверлила мужа прежним неприязненным взглядом. — Конечно, я хочу, чтобы он родился, — сказал Лукас виновато и подошел к кровати жены. — Значит, он родится... — Маиза удовлетворен¬но сжала руку мужа. Время летело быстро. Пеленки, игрушки, малыш начал толкаться в утробе матери... В доме Феррасов жили вместе по-прежнему задумчивый и отрешенный от всего Лукас и счастливые Дал¬ва, Маиза и Леонидас. — Я вспоминал Диогу. Он никогда бы не ошибся с Жади, как ошибся я, — говорил Лукас Далве, рассматривая фотографию брата. — Ты слишком открытый, мой мальчик, ты влюбляешься и отдаешься любви. Так нельзя! — Я хочу стать таким, как был Диогу! — Мальчик мой, любить безумно, отдавая все¬го себя, можно только ребенка, но не женщину! — заявила няня. — Ее необязательно любить так беззаветно — она не твоя плоть и кровь! Сегодня она сходит с ума по тебе, а завтра — по другому человеку. Женщины — создания лживые. К примеру, этта Жади... Наконец Лукасу надоело слушать старую ворчунью, вечно жалующуюся на женщин, будто она вовсе не одна из них. — Не говори о ней так! Я хочу забыть ее! И жа¬лею о всех тех безумствах, которые совершил ради нее: Но с Маизой у нас никогда не будет страсти... Хотя она очень хороший друг и просто хорошая женщина. — Ну и пускай! — разумно отозвалась нянюш¬ка. — Живи себе с женой спокойно, усердно работай, помогай отцу.. А что еще нужно для счастья? Лукас задумчиво смотрел в окно и крутил в пальцах нефритовый кулон. Это — вся его жизнь... — Чей это? — спросила Далва. — Жади, — признался удрученный Лукас. — Тебе нужно от него избавиться! — посоветовала няня. Но Лукас покачал головой. Он будет хранить кулон как память, чтобы никогда больше не по¬пасть в подобную жизненную западню. :¦ Албиери пришел навестить Ферраса, но Леони¬дас уснул в своем кресле. Неожиданно, на глазах у Далвы, из кошелька доктора выпала фотография, которую он забрал со своего стола: Эдна, он и Лео. — А эту фотографию Диогу я не видела! — воскликнула служанка и удивилась, как на фотографии могла оказаться Эдна, ведь в то время они еще не были знакомы. Профессор с трудом выкрутился, придумав ис¬торию, что он заказал фотомонтаж. Далва поудивлялась и попросила доктора сделать ей монтаж со взрослым Лукасом и маленьким Диогу. Туг проснулся Леонидас, но перепуганного Аугусто уже и след простыл. Он отправился к Иветти, чтобы навестить Лео, но Иветти была одна и предложила ему войти. Пока она пыталась найти чайное ситечко на кух¬не, что казалось почти невозможным — всюду ца¬рил жуткий беспорядок, и это в доме, где жили три женщины! — она между делом рассказала о недавнем визите Леонидаса. Албиери опять испугался — приходя в дом Иветти, Леонидас может увидеть Лео! Ученый напряженно размышлял, как можно скрыть то, что он сделал. И в итоге ошарашил Эдну новой идеей — они должны вместе с Деузой уехать в Бостон. Донна Мосинья пришла к Албиери вместе с дочерью. Деуза показала матери комнату, сделан¬ную специально для Лео, но бабушка была не в восторге. Она посоветовала Эдне завести своих детей и не забирать Лео у матери. Эдна промол¬чала, что она могла ответить?.. С ребенком у нее ничего не получалось. Профессор без труда уже почти уговорил Деузу поехать с ними за границу, чтобы учиться танцам, но не тут-то было: опять мамаша появилась на горизонте. Мосинья не переставала увещевать дочь по дороге домой, а дома особенно. Она вполне справедливо объясняла дочери, что Албиери даже не придется отнимать у нее ребенка: Лео подрастет и сам потянется к тем, кто дарит ему подарки, к тем, с кем ему хорошо... А мать и ее бедность он будет презирать, но пока Деуза не слишком слушала донну Мосинью. Али рассказывал своим детям о происхождении пятна на своем лбу. — Это отметина доброго мусульманина, она появляется при упорном битье в пол во время молитвы. Чем упорнее и нещаднее бьешь, тем больше пятно, и тем добрее мусульманин! Во время этого занимательнейшего рассказа вошла Жади и осведомилась у дяди, могут ли их с Саидом развести, если он не заплатит последнюю часть калыма в указанный срок. Али под¬твердил, чем очень обрадовал племянницу, но за¬тем дядя добавил, что для того, чтобы их разве¬ли, ей нужно вернуть уже заплаченную часть калыма — две с половиной тысячи долларов — и все украшения, подаренные мужем. Радость Жади растаяла, развестись с Саидом было почти невозможно. Али не хватало терпенья дождаться верную Зорайде. Он привык к ней и не представлял своей жизни без нее. — Ты говорила, что уедешь на неделю, но тебя уже нет несколько месяцев!.. — заявил он, позвонив в Рио. — Нет, я не болен, но могу заболеть в любой момент, еще успею... Я не помню, какой из жен сколько я должен, они опять ссорятся, орут, рвут друг другу волосы... Это такой ужас! Без тебя в доме полный хаос! Зорайде ответила, что немедленно возвращается. Латиффа сказала ей, что каждый вечер молит Аллаха о двух вещах — чтобы у нее родился ре¬бенок, и чтобы золовка вышла замуж. Назира не собиралась возвращаться в Марокко вместе с Зорайде, ей слишком понравился вкус свободной жизни. Зорайде пообещала помочь Латиффе завести ребенка и провести соответствующий обряд. В лавке Мохаммеда служанка нашла интересную вещь — газету со статьей о Лукасе и Маизе и их фотографию. Под платьем Маизы был уже хорошо виден животик... Наконец Зорайде приехала в Фес. Жади радостно встретила ее, а та с удовлетворением преподнесла ей неприятную новость и показала газету. — Он скоро станет отцом, он живет и радует¬ся жизни, — скрипела служанка. — А ты сидишь здесь и убиваешься! Его жена на пятом или шестом месяце. Значит, она уже была беременна, когда он был здесь! А он клялся тебе в любви, говорил о женитьбе! И если бы ты поехала с ним в Рио, то жила бы сейчас одна, брошенная на произвол судьбы! Зорайде нудила и нудила, бередя незажившую рану Жади. — Я плачу, потому что отказалась от него... У меня сердце разрывалось, когда я говорила ему, что все кончено! Мне было тяжелее произнести эти слова, чем ему их выслушать, — Жади снова зарыдала. — Мне удалось выговорить их только потому, что я думала не о себе, а о нем! — А ты хотела отказаться от любящего тебя Саида! — укорила ее служанка. — Любящего?! Я вообще больше не верю в любовь! Если Лукас оказался таким, то все ложь! Сколько безумных поступков я совершила ради него! — она схватила газету. — Смотри! Вот он! Улыбается рядом с ней! Как будто мы с ним не пережили столько... Он не страдал из-за меня — вот почему мне так больно! — и она привычно обняла верную Зорайде. — Не нужно бежать за любовью, Жади! Если твоя любовь родилась, то она сама придет к тебе... Не нужно искать ее — она сама найдет тебя, — увещевала служанка. Жади плакала и, не переставая, твердила, как сильно она ошиблась в Лукасе и его чувствах... Убегая тайком на памятные развалины, она отчаянно рыдала там и звала Лукаса... — Жади! Подавай обед, мне нужно вернуться на фабрику! — крикнул Саид, войдя в дом. — Обед?! — Жади притворно удивилась. — Я забыла о нем... У нас ничего нет. Ну и что? — очень просто произнесла она. — У нас нечего есть? — переспросил Саид. — Ну да, нечего, — ангельским голоском про¬лепетала Жади. И Саид не выдержал. — А что же ты весь день делала?! — заорал он. Знал бы он о ее «прогулках» по развалинам! — Ходила к Али проведать Зорайде, гуляла.... Извини, — улыбаясь, она вышла. Голодный и злой Саид побежал в комнату за женой, чтобы устроить ей взбучку. — Ты хочешь разрушить мой дом! Я должен был отказаться от тебя в день свадьбы, и пусть бы все узнали, что ты не девственница! — Саид поднес кулак к ее лицу. — Расскажи всем, если хочешь! Почему ты не рассказываешь?! — плутовка не слишком испугалась и пошла в наступление. — Сейчас?! Да кто мне поверит?! У меня нет доказательств. Твой дядя скажет, что это клевета! Ты жалеешь, что не убежала с ним?! Ты хочешь развода, чтобы убежать к нему?! — Не упоминай о нем, Саид! Ты поклялся, что не будешь вспоминать, о нем! — А ты поклялась, положив руку на священную книгу, быть мне хорошей женой! — Я не обещала, обещание за меня давал дядя Али! — крикнула Жади. — Это одно и то же! — Мне больше никто не нужен! Я хочу жить одна! — она отошла от Саида. — Жади, ты меня не обманешь, — он взял вырезку, вложенную в журнал, со стола и подо¬шел к жене. — Что это? Что?! — он показал ей статью о Лукасе и Маизе, которую принесла Зорайде. — Наверное, случайно притащили вместе с мо¬ими вещами из дома дяди Али... Когда они поженились, — Жади говорила растерянно и отводила взгляд от мужа. — Нет, она сегодняшняя! Посмотри на дату! — Тогда я не знаю, — Жади опять отошла в сторону. — Ты не забыла его! Собираешь заметки о нем! — Хватит, Саид! — Жади держалась за голову, однако ее ждали более страшные открытия. Она зажала уши, но муж достал из шкафа большую коробку: — Ты бы стала его любовницей! Он бы увез и прятал тебя! — Саид вывалил на кровать кучу газетных вырезок. Жади подбежала ближе. — Откуда у тебя это?! — спросила она, испуганно разглядывая лица Лукаса и Маизы. — После того, как ты сбежала, я нанял чело¬века — следить за ним. Я хотел все о нем знать. Я рискую быть проклятым моей семьей, если они узнают, что именно я скрыл от них, чтобы спас¬ти тебя! Жади вытерла слезы ужаса. Саид вылетел на улицу и весьма кстати встретил дядюшку Абдула. Тот предложил ему завести вторую жену, ну, а если даже не завести, то хотя бы сделать вид, что он думает об этом. Саида, кажется, заинтересовала такая идея. А Жади решила окончательно разобраться со своими надеждами. Она попросила служанку при¬нести спички, бросила все вырезки в таз и безжалостно сожгла. — Обманщик!.. Как ты мог так обмануть меня?! Обманщик!.. По ее щекам текли слезы. Назира гуляла с Эдвалду по торговому центру. Они подошли к витрине с ювелирными изделиями, и Эдвалду бросил взгляд на дорогие часы. — Одна дама в танцзале может подарить мне такие часы; если я попрошу! — заявил он. Назира была удивлена таким поворотом событий, но не растерялась. Она тотчас посмотрела на роскошное ожерелье и объявила, что шейх купит для нее все, что угодно, а она очень любит золото. Набивает себе цену, подумал Эдвалду. Назира пригласила его познакомиться с родственниками, он был не против. Вопрос о смене веры его тоже не остановил. Эдвалду заявил, что сменит, что угодно, ради свадьбы. А дома Мохаммед уже расспрашивал жену, где. Назира. — Ушла, — пожала плечами Латиффа. — Опять?! — заорал Мохаммед. — Скоро о ней пойдут дурные слухи! — Мы в Бразилии, а не в Марокко, — напом-нила ему жена. — Тут никаких плохих слухов не будет. В это время появилась Назира. Она ворвалась, порхая, как птица. — Латиффа,"Мохаммед... Я выхожу замуж за новообращенного мусульманина. И улетела к себе. На лице Мохаммеда вдохновения не было. Назира не переставала радоваться своему счастью. — Аллах вспомнил обо мне и дал мне чудесного жениха: он красив и богат! Латиффа тоже ликовала: наконец-то она избавится от назойливой золовки! Но Мохаммед был серьезен, как никогда, он собирался проверить религиозность жениха. Он уже спрашивал о новоявленном женихе в мечети и теперь хотел, чтобы Латиффа расспросила золовку об ее избранни¬ке. Назира наврала с три короба, сказав, что она познакомилась с Эдвалду через марокканскую подругу, которой он написал, что ищет жену. И показана фотографию жениха. — Он из очень уважаемой семьи, — с нарочитой серьезностью добавила невеста. Она уже сказала Эдвалду, что ему нужно пой¬ти с ней в мечеть и сменить веру. И прибавила, что после свадьбы сама будет выбирать ему других жен... Эдвалду и вовсе разомлел, но когда по¬пытался взять ее за руку, она строго пресекла его попытку. — Харам — грех! Только после свадьбы! Харам, Харам! Мохаммед сообщил Назире, что Абдул зовет ее в Марокко, чтобы посмотреть на девушку, которую сватают Саиду во вторые жены. Сестра тот¬час заорала, что не будет жертвовать своим счастьем и новоиспеченным женихом ради Саида. А Латиффа рыдала в своей комнате: если Саид возьмет вторую жену, Мохаммед тоже захочет! Эдвалду уже вовсю распускал язык в танцзале. Он рассказывал дружкам, что женится на арабке, а на его свадьбу, по тамошней традиции, привезут цистерну нефти. К их столу подошла Норма и тотчас понесла новую сплетню к столику, где сидели Деуза и Лауринда. — Я была уверена, что когда ребенок родится, мы снова будем вместе, — говорила Деуза, плача. — Ничего не вышло... Он не вернулся, а Лео совсем не похож на Эдвалду... — А я вспомнила, что у Лео скоро день рождения! — Иветти мигом оживила плаксивую обстановку. Деуза собиралась устроить день рождения у себя, хотя Албиери готовился к празднику в сво¬ем доме. Иветти планировала позвать на праздник Лукаса с женой и «львеночка». Произнося последнее слово, она мечтательно закатила глаза к небу. — Я хочу, чтобы «львеночек» познакомился с Лео... Леонидас, получивший приглашение, мучился и нервно расхаживал по кабинету. Люди могут подружиться с виски и с кокаином, как, напри-мер, его компаньон Лобату... А вот Иветти для Леонидаса, как виски или наркотики для других... И близко нельзя подходить!.. Он знал, что уже многие поговаривали о пси¬хозе его друга-профессора. Твердили, что Албиери нужно наведаться к психиатру. Его психоз с этим мальчиком нуждался в анализе. Речь шла о дикой, противоестественной привязанности Аугусто к Лео. Иветти пришла в клинику, чтобы пригласить Албиери на день рождения Лео. Но профессор сказал, что уже готовит праздник у себя. И тогда Иветти набралась наглости... — А не вы ли отец Лео? — прямо спросила она. — Не оплодотворили ли вы случайно яйцеклетки Деузы своей спермой? Эдна нечаянно подслушала этот разговор за дверью. Доктор запротестовал, но Эдне подозрение Иветти показалось оправданным. Она и сама так давно думала... Эдна отошла от двери подавленная. А Иветти договорилась с Албиери, что они устроят два праздника — у него и у нее. И радостно призналась профессору, что пригласила на праздник «львеночка». Профессор прилип к стулу..

— Зорайде, у меня перед глазами стоят эти фо¬тографии, — не успокаивалась Жади. — Лукас сказал журналистам, что он без ума от Маизы, что она женщина его мечты... — Он обманывает ее, как обманывал тебя! — объявила служанка. — Она говорит, что счастлива, что он лучший муж на свете... — Танцуй! Саид все время смотрит на тебя, он решит, что я опять помогаю тебе... — Как мне разозлить его?! Сколько раз мы ссо¬рились с ним, но он не дает мне развода! И Зорайде подсказала Жади еще одну мысль: если Саид влюбится в другую девушку, то он мо¬жет оставить ее. — Но ты будешь горько страдать, — добавила она, опираясь на собственный опыт. — Я была бы рада, если бы он посмотрел на красивую девушку и полюбил ее. Но он не смот¬рит, — Жади с ненавистью взглянула на стоявше¬го невдалеке Саида. Зорайде повела Жади в женскую часть дома. Здесь танцевала молодая и красивая девушка. Жади рассматривала танцовщицу. — Если он не смотрит, я могу посмотреть за него. Я выберу красивую девушку из тех, что ему нравятся, и заставлю его жениться на ней! — Что ты говоришь?! — служанка была в ужа¬се от такой перспективы. Но Жади хитро улыбнулась и начала танцевать рядом с девушкой, привлекая внимание мужа. Но Али, Абдул и Саид обсуждали животрепещущую новость: у Назиры появился жених в Бразилии. — Ты просватана? — поинтересовалась Жади у девушки, рядом с которой танцевала. — Нет, — ответила та. — А как тебя зовут? — Муна. — Муна, — елейным голоском повторила Жади. Саид беседовал, время от времени поглядывая на жену. — Женщина темна снаружи и светла внутри, — изрек Абдул, глядя, как веселится Жади. — Муна, мой муж ищет себе жену, — Жади продолжала интриговать девушку. — Он старый? — Он молодой, красивый и очень богатый, — улыбчиво призналась Жади и хищно обернулась в сторону супруга. — У него своя фабрика и мно¬го верблюдов, он всю тебя Покроет золотом... Он любит видеть украшенных женщин, он подарит тебе много браслетов, колье... — Он здесь? — глаза девушки загорелись ин¬тересом. — Он там, — Жади обернулась к Саиду. Обе женщины посмотрели на него. — Если хочешь, я могу поговорить с ним. — Хочу! — Муна была в восторге. Жади радовалась не меньше и побежала рас¬сказывать о своей удаче Зорайде. Но та считала, что Жади не бережет своего счастья и горько по-жалеет о содеянном: — Аллах мне поможет! Я заставлю Саида влю¬биться в нее, — твердо сказала Жади Она подбежала к мужу и продолжала подтан¬цовывать с ним рядом, подмигивая Муне. Саид не понимал причины радости жены, не замечал он и красивой девушки, которая танцевала непо¬далеку, для него существовала лишь Жади... А для Жади существовал только ее обманщик из Брази¬лии... Далва пришла к Эдне. Лео был как раз в доме профессора, и Эдна хотела показать мальчика Далве. Но тут подоспел Албиери. Он заметался, не зная, что придумать... А женщины уже направ¬лялись к лестнице, чтобы подняться В детскую. — Эдна, приготовь мне чаю, у меня тяжесть в желудке, — попросил профессор. Женщины пошли делать целебный чай, а док¬тор бросился в детскую. Когда Эдна поднялась наверх, Аугусто и Лео уже и след простыл. Далва сразу догадалась, что доктор так и не сделал фо¬томонтаж, о котором она просила, но почему он сейчас сбежал?.. Эдна тоже осталась в полном не-доумении. Муж с каждым днем подбрасывал ей все больше загадок. Албиери шел по улице, залитой лунным све¬том, с малышом на руках. Лишь на мгновение представил он себе, что могло произойти, если бы Далва обнаружила Лео... — Лукас! — удивленно воскликнула бы она, стоя у кроватки мальчика. — Но как же так?! Ког¬да я уходила, он был взрослым мужчиной. А вот у детской кроватки стоит Леонидас. — Это же мой сын! Но который из них?! Лу-кас или Диогу?.. Албиери крепко прижал мальчика к себе и бы¬стрее побежал по улице. Он не мог допустить разоблачения — ни Леонидас, ни Далва не долж¬ны увидеть Лео. Профессор пришел с малышом в дом Иветти. Мосинья сразу выхватила ребенка из рук крестного. — Она тоже думает, что вы отец Лео, — сказа¬ла Иветти профессору. — И боится, что вы забе¬рете его у Деузы. А вы переживаете из-за своей жены, когда мы об этом говорим? Не беспокой¬тесь, ей никто ничего не скажет. — Мне пора идти, — прервал ученый непри-ятную беседу. — Ваша жена должна понять, что это не преда¬тельство. Предательство бывает в чувствах, а здесь их не было, просто оплодотворение. Люди предают только сердцем, — продолжала рассуждать Иветти. Эдна встретила мужа дома недвусмысленным вопросом: — Ты отец Лео, Аугусто? Он покачал головой, но жена давила на него и объявила, что хочет видеть медицинскую карточ¬ку донора Деузы. Профессор пообещал показать ее жене в клинике... — Я тоже целую, Иветти! — Лукас говорил по телефону и улыбался. Он объяснил лежащей на кровати жене, что они пойдут на праздник к Иветти. — Он шевелится, — она положила руку мужа на свой большущий живот. — Если будет девочка, я выбираю имя, а если мальчик, то ты... — Маиза посмотрела на мужа выразительным взглядом. Лукас незаметно сжимал в руке кулон Жади и был погружен в свои мысли. — Договорились, если будет девочка, значит, Мел, — улыбнулась Маиза. — А если мальчик, то... — повисла пауза, — ... Диогу. — Хорошо. А новости распространялись быстро... Жади и Зорайде разговаривали в доме Али. — Их сына будут звать Диогу, так звали его по¬гибшего брата! Зорайде, если он так назовет сво¬его сына, я не вынесу этого! — Нельзя думать о нем постоянно! - Да я и не хочу думать, но все напоминает мне о нем! Этот дом, развалины, все, что вокруг меня — это обрывки того, что мы пережили вме сте... Я за ним поднимусь в небо! Я к нему упа¬ду в пропасть! — бормотала почти свихнувшая¬ся Жади. Она затеяла чересчур серьезную игру. Отец Муны пришел свататься... И Жади объявила при дяде Али и отце Муны, что если Саид захочет взять вторую жену, она согласится. Али посмот¬рел на племянницу с нескрываемым негодова¬нием. — Что ты делаешь, Жади?! — спросил он ее, когда отец Муны вышел. — Он пошел разговаривать с Абдулом! Ты тащишь другую женщину в постель своего мужа! Ты хочешь избавиться от него. Я с такой любовью выбирал его для тебя... Саид ослеп и оглох от любви к тебе... Коварная разрушительница семейного очага!.. Ты познаешь бурю, и очень скоро! Пока Иветти думала, где ей взять деньги на ре¬монт внутренней части магазина, Норма замети¬ла у магазина машину Леонидаса. Иветти без тру-да выпросила у «львеночка» оплатить ремонт. Увидев ее, он сразу растаял... И Иветти пригла¬сила его на день рождения Лео, прибавив, что Ал¬биери — отец мальчика. Леонидас не верил, что друг скрыл от него это. — А сколько всего ты скрыл от него, от меня, от самого себя! Никто не признается во всем, даже себе! — философски заметила Иветти. — Я признаюсь! Я ничего никогда ни от кого не скрываю! Моя жизнь — открытая книга! — на¬чал утверждать Леонидас. — Я знаю, что раздра¬жаю тебя, и знаю, как трудно общаться с челове¬ком, который не подвержен срывам, который мо¬жет контролировать себя... То есть, со мной... Иветти постаралась скрыть усмешку. Эдна так и не могла, как ни старалась, полу¬чить от мужа доказательства его «неотцовства». Она решила приступить к решительным мерам и позвонила его бывшей ассистентке Симоне, от¬правленной им за рубеж сразу после оплодотво¬рения Деузы. Албиери повезло, он услышал самое начало разговора... — Эдна, — подошел он к жене, когда та уже беседовала с Симоной. Его взгляд умолял о пощаде. — Я позвоню попозже! — сказала Эдна в труб¬ку и побежала за мужем в кабинет. Аугусто долго молчал... — Да, я ошибся.... — наконец заговорил он с трудом. — Но перепутал не сперму донора, а эм¬брион... Теперь Эдна знал, что Лео не сын Деузы, и по¬клялась, что сделает все, чтобы страшная правда не открылась... Но если бы это была вся правда... Хотя Эдна повеселела после «признания» мужа, ее радостное поведение очень раздражало профес¬сора. Таким она хочет меня видеть — слабым и зависимым, думал он, но ничего не мог изменить в своей жизни. Мохаммед был полон решимости: Назира опять пропала — ушла «в парикмахерскую». Он отправился искать сестру. А Латиффа, едва муж ступил за порог, бросилась звонить дяде Али. Она спросила, можно ли изменить брачный контракт. Латиффе не давало покоя, что Саид собирается завести вторую жену, и Мохаммед может последо¬вать его примеру. Она, как назло, при подготов¬ке к свадьбе была «так влюблена», что забыла внести в контракт одно условие — Мохаммед не должен брать вторую жену. Но дяде Али требова¬ния племянницы показались абсурдными: во-пер¬вых, брачный контракт изменить нельзя, а во-вто рых, это так естественно, если мужчина заведет вторую жену, что беспокоиться не о чем... Назира была застигнута братом прямо-таки «на месте преступления». Она как раз кормила свое¬го жениха из рук в кафе торгового центра. Сна¬чала влюбленные -даже не заметили присутствия Мохаммеда. — Назира, — заговорил тот. Они сразу вскочили и занервничали. - — Это мой брат — Мохаммед, Мохаммед, — это Эдвалду, — представила мужчин Назира. — Очень рад, — Эдвалду пожал Мохаммеду руку. — Он собирается жениться на мне, — приня¬лась объяснять Назира. Мохаммед пригласил Эдвалду к ним вечером, для сватанья. Тот с огромной радостью согласил¬ся. И хоть Мохаммед считал, что это форменное бесстыдство, ему пришлось спрятать свое возму¬щение. А в доме Иветти Лауринда и хозяйка занима¬лись подготовкой ко дню рождения Лео и спори-ли о том, должна ли Иветти позвонить Леонида-су и напомнить ему, что он обещал дать ей денег на ремонт магазина. В конце концов, Лауринда уговорила подругу дать «львеночку» хоть немного по ней соскучиться. Когда Лауринда ушла за свеч¬ками, в квартиру позвонили. На пороге стоял су¬дебный пристав с повесткой, которую Иветти должна была подписать, но она замахала руками. — Подпись — это очень серьезно! И без сове¬та своего жениха, кстати, экспортного магната Леонидаса Ферраса, я ничего подписывать не буду! — заявила она. И тут же принялась звонить «львеночку». Но в офисе его не оказалось, он был на деловой встре¬че. Иветти не растерялась и принялась звонить в ресторан. Из вредности, как обычно, тот не стал отвечать. Иветти разбушевалась. Она послала при¬става подальше, сказав ему, чтобы зашел попоз¬же, и побежала к ресторану, где Леонидас обедал с деловыми партнерами. Естественно, в здание ее не пустили из-за той же непреклонности «льве-ночка». — Ах, он занят?! Сейчас он освободится! И очень быстро! — Иветти схватила палку и раз¬била стекло в машине Леонидаса. ОхранНик только вытаращил глаза и побежал за Феррасом. Но тот был не в настроении и по¬зволил дежурному патрулю забрать хулиганку в полицейский участок. — Я не знаю ее! Я никогда в жизни не видел эту женщину! — холодно отчеканил он. — Предатель! Иуда! Он собирался жениться на мне! — голосила Иветти, но сделать ничего не могла. В участке она продолжала орать и проклинать всех мужчин на свете. А Леонидас не сумел долго выдерживать муки совести и, истерзавшись, послал Лобату выручить Иветти. Но та не собиралась оттуда уходить... И поставила свое условие: она выйдет отсюда только с «львеночком» под ручку! — Да пусть нахалка сгниет в тюрьме! Мне до нее нет дела! — в гневе орал Леонидас, узнав об условии, поставленном Иветти. Однако через час Леонидас Феррас явился в полицейский участок. — Львеночек, на этот раз ты отвратительно себя вел! — осуждающе сказала Иветти, взяла его под руку и гордо двинулась на улицу. «Узница» еще намеревалась выпросить у вино¬ватого драгоценности взамен тех, которые она раздарила случайным подружкам по «тюряге». И с удовольствием представляла себе лицо «льве-ночка», когда тот услышит ее просьбу. Он не раз еще пожалеет, что освободил ее... В доме Саида назревала новая ссора. Для на¬чала Жади описала мужу достоинства девушки, с которой она познакомилась на празднике в доме ДЯДИ. — Она красивая, тебе понравилась? — хитро спросила Жади. — Понравилась, — ответил простодушный Саид. Он еще не догадывался ни о чем. — Прекрасная девушка! Мужчина, который на ней женится, будет счастлив! Она очень религи¬озна, сказала, что хорошо готовит и не пересали¬вает еду. — Это прекрасно. — Кроме того, ничего не теряет, не сжигает ру¬башки, не забывает покупать продукты к обеду... — У нее есть жених? — Пока нет, но она хочет замуж, — Жади ши¬роко заулыбалась мужу, и глаза ее еще больше за¬горелись хитрыми огоньками. — И утверждает, что может стать второй женой. Если встретит бо гатого мужчину, из хорошей семьи, то ее родите¬ли разрешат. — Повезет тому, кто женится на ней, — сказал Саид. — Ты не видела мои четки? Муж встал. Улыбка Жади была уже не просто хитрой, но и злой. — Куда же я их сунула... — Жади изобразила на лице растерянность и не сдвинулась с места... Далва недоумевала, найдя в вещах Лукаса четки. — Можешь взять себе, если хочешь, — он по¬вязывал галстук. — Это сувенир из Марокко — масбара — для молитв и размышлений... — Это масбара! Когда ты будешь далеко от меня, то будешь перебирать эти четки и вспоми¬нать обо мне, — так говорила Жади Лукасу, си¬девшему рядом. — И тогда ты ничего не забу¬дешь, ни одного нашего общего мгновения... — Лукас, — скрипучий голос Далвы прервал его воспоминания. — Ты меня не слушаешь? Я за¬беру их себе. — Ну, конечно... Я не хочу иметь вещи, напо¬минающие мне о Марокко... — он с трудом вер¬нулся в свою квартиру из мира грез и разозлился на самого себя. Назира была просто неотразима! Все было при¬готовлено для встречи с женихом. И он пришел и расшаркался в комплиментах. За столом Латиффа вовсю расхваливала Нази-ру, хотя это не принято у мусульман. Только муж- чины могли хвалить женщин. Наконец, Мохам¬мед отправил жену и сестру в другую комнату, он хотел поговорить с Эдвалду наедине. — Сейчас мы позвоним дяде Абдулу, он самый старший в нашей семье. И он назначит, где и как будет проходить выплата, — Мохаммед говорил о калыме, выплачиваемом за невесту. — Выплата? — спросил Эдвадду. — Мне еще и заплатят за это? — он засиял. — Сеньор Эдвадду, Назира дорого стоит... И только тут до Эдвадду дошло, что платить должен он... — У меня выступление в танцзале... — пробор¬мотал он и убежал. Мохаммед не успел его задержать. Тарелки с марокканскими пирожками полете¬ли на пол. Мохаммед остался наедине с двумя женщинами, которые были на грани истерики. Пришлось бежать вместе с женой в аптеку, что¬бы купить успокоительное для Назиры. И надо же им было встретить Лукаса с Маизой!.. Несчастный день! Лукас подошел к Латиффе. — Привет! Как дела? Все хорошо? Латиффа кивнула. — Я часто вижу твои фотоснимки в журналах, тебя фотографируют всегда вместе с женой. — Да, я счастлив в браке. — Жади тоже, — после недолгой паузы ответи¬ла Латиффа. — Они обменялись натянутыми улыбками. — Мы наделали много глупостей вместе, хоро¬шо, что вовремя остановились, — оба кивали го¬ловами и продолжали тупо улыбаться. Подошла Маиза. — Иди сюда, дорогая, — Лукас притянул к себе жену и нежно поцеловал. — Это моя жена Маи¬за. А это Латиффа, мы познакомились с ней в Марокко... Латиффа пыталась выжать из себя улыбку. — У вас уже есть дети? — Лукас нечаянно за¬дел больную тему. — Нет, но скоро будут, — торопливо ответила Латиффа. — А наш родится совсем скоро, да, дорогая? «Дорогая» тоже поцеловала Лукаса и прямо приклеилась к нему. Тут подоспел и Мохаммед, и Маиза вдруг чмокнула и его... Латиффа оцепене¬ла от возмущения. Хорошо, что Лукас начал про¬щаться. — Жади будет рада узнать, что ты счастлив в браке, — не утерпела Латиффа. — Мне тоже приятно знать, что у нее все хо¬рошо, — не остался в долгу Лукас и запечатлел еще один трогательный ласковый поцелуй на лбу жены. — Какая нахалка! Поцеловала тебя — мужчи¬ну, которого никогда не видела! — сказала Латиф¬фа голосом обиженного ребенка, когда Феррасы ушли. — Они поженились гораздо позже нас, а у них скоро будет ребенок... — грустно отозвался Мо¬хаммед. Лукас и Маиза брели по пляжу. — Не надо, — Лукас не хотел, чтобы Маиза брала его за руку. — Почему?! Потому что теперь на нас не смот¬рят? — вспыхнула Маиза. Домой оба пришли расстроенные и злые. — Послушай, когда тебе захочется меня обнять или поцеловать, я бы предпочла, чтобы это было не на глазах у посторонних! — Маиза была в гне¬ве, а Лукас в обычном задумчивом состоянии. — Я не идиотка! Я прекрасно поняла, зачем ты все это делаешь! — А зачем? — Лукас был невозмутим. — Ты встретил сестру Жади! — А ты хотела, чтобы я притворился, что не¬знаком с ней?! — Лукас вскочил со стула. Маиза расплакалась. — Извини, — пробормотал Лукас. Очередной конфликт был кое-как улажен.

Подготовка ко дню рождения Лео шла вовсю, накрывались столы, развешивались шарики. Донна Мосинья привычно ворчала, что Албиери отнимет Лео у Деузы, но никто se не слушал. Ивети была счастлива: на праздник придет «львеночек». — Ну, как? — она вышла из комнаты в шикар¬ном красном платье. — Ух, ты! — Лауринда открыла рот. — Кто эта шикарная женщина?! — поддержа¬ла подругу Деуза. — Львеночек обожает, когда я в красном, — торжествовала Иветти. Она задумчиво посмотрела на Лео. Кого он ей так напоминал?.., Пустыня, Марокко, а даль¬ше?.. Назира вернулась в Фес. Она проклинала свою жизнь и твердила, что несчастнее ее нет на Земле, и что у нее теперь есть только один брат — Саид. Мохаммеда она и знать не желает! И живо заинтересовалась возможной второй же¬ной Саида. Али позвал к себе племянницу. Он принимал историю со второй женитьбой Саида близко к сердцу и не хотел, чтобы Саид женился из-за Жади, она — особый случай. Только любовь мужа защищает ее от наказания, которое она заслужи¬ла, а если она разрушит защиту, то разрушит и свою жизнь... Явившаяся к дяде Жади попыталась изобразить недоумение, когда Али сказал, что Абдул догово¬рился с ним, чтобы они приняли девушку, кото¬рую она нашла для Саида. — Я?! — с наигранным изумлением спросила Жади. — Ты хочешь обмануть мои глаза и уши? — А почему ее будт принимать здесь? Почему Назира не пригласила их в свой дом? — резонно поинтересовалась Зорайде. — Абдул хитер. Он знает, что любовь Саида служит для Жади прикрытием, защищает ее от наказания, которого она заслуживает, и ему нуж¬но мое соучастие во всем. Чтобы завтра я не мог сказать, что они действовали за моей спиной, ущемляли права моей племянницы, — объяснил Али. — Я не заслуживаю наказания! — возразила Жади. — Тебе повезло, что только трое слышали го¬лос, звавший тебя по имени, когда тебя нашли! — сказал Али, а Зорайде, стоявшая рядом, серьезно закивала. — Если бы их было четверо, тебя бы выпороли. Если четверо видели твой неблаговид¬ный поступок, то он становится публичным. А раз он публичный, то ты должна понести наказание, потому что если не будет наказания, люди начнут восхвалять дурные поступки и тоже грешить. Так написано в священной книге. Будь осторожна! — закончил лекцию дядя Али. Далва считала, что Лукас не должен идти на праздник в дом Иветти. — Все было не так, как ты думаешь! Иветти очень помогла мне в трудный момент, — отвечал Лукас на упреки няньки. В это время с лестницы потихоньку и тяжело спустилась Маиза. — Помогла?! Она толкала тебя в объятия Жа¬ди! — выпалила служанка. — Ты скрыл это от жены, потому что если бы рассказал, сомневаюсь, что она пошла бы к этой женщине вместе с тобой. — Перестань! Когда здесь произносят имя Жади, начинаются ссоры, — пробурчал Лукас. — Так она покровительствовала вам?! — закри¬чала Маиза. Далва поняла, что не вовремя распустила язык, но было уже поздно. — И ты хочешь привести меня к ней в дом?! Ты хочешь, чтобы мы подружились?! Бедняга Лукас снова нервно терзал свой несча¬стный нос. — Хватит говорить глупости! Иветти не знала тебя... — он пытался успокоить жену. — Не пойду! — заявила Маиза. — Тогда я пойду один! — Зачем он хотел познакомить меня с ней, зачем? Чтобы она тут же позвонила той мусуль¬манке и сказала, что думает обо мне? — крича¬ла Маиза и вдруг со стоном схватилась за жи¬вот. У нее начались схватки. И бледный Лукас по¬вез жену в роддом... Леонидас тоже собирался на праздник к Ивет¬ти, но позвонила Далва. И все планы моменталь¬но поменялись... Маиза без особых осложнений родила девоч¬ку— малышку Мел. Лукаса пустили взглянуть на дочь, и он сразу растерялся, увидев крошечное существо. — Она красавица, — Лукас перевел глаза на жену, и они не были наполнены привычной от¬чужденностью, напротив, впервые за долгое вре-мя светились теплым светом. — Наша Мел, — Маиза ликовала. — Лукас, да¬вай забудем о прошлом, давай перевернем эту страницу и начнем новую жизнь... Ради нее... — Я тоже хочу забыть о прошлом, — сказал Лукас и подумал «но не могу»... — Тогда у нас получится! Я знаю, что вначале все было не так: я путала тебя с Диогу, а ты же¬нился, чтобы забыть... Я понимаю: ты женился на мне, чтобы забыть, что Жади вышла замуж за другого... — Маиза... — он взял жену за руку. — Мы хо¬тели забыть прошлое, и я уже забыл... Ему даже показалось, что он по-настоящему счастлив... Из-за появления малышки не сложился день рождения Лео. Не пришел Леонидас, и Иветти нервничала. Подруги утешали ее. Албиери явился на день рождения крестника с огромным игрушечным автомобилем. Но услышав удивленные реплики гостей, считавших, что Лео не может быть сыном Деузы, малодушно сбежал. Но что ему делать дальше?.. Как жить?.. Профессор пришел домой расстроенный. Адень рождения Лео кое-как шел своим чере¬дом. Гости старались веселиться, набежала тол¬па детишек, но самым безразличным на этом празднике казался сам виновник торжества. Он глядел на происходящее непонимающим взгля¬дом двухлетнего ребенка. . Эдна искала мужа. Она не знала, что он сбе¬жал, и тоже ушла с праздника пораньше. Муж был дома в страшном волнении. Он чув¬ствовал себя загнанным в угол. — Ничего особенного! — стала успокаивать его Эдна. — Все подумают, что ребенка перепутали в роддоме! При чем тут ты? — А как бы ты общалась с человеком-кло¬ном? — неожиданно спросил профессор. Эдна немного удивилась его вопросу. — Мне, наверное, стало бы возле него не по себе... Человек-клон появился не так, как все, он — недочеловек. — Клон — это всего лишь близнец, затеряв¬шийся во времени, — попытался доктор объяс¬нить все Эдне и самому себе, но добиться от нее понимания так и не смог. И это нелегко было сделать, поскольку Альби-ери слишком многое скрывал от жены. Назира посоветовала Жади применить необыч¬ный ход: танцевать в комнате, притворившись, что она не видит Саида. И повела Саида посмот-реть Муну. Он казался очарованным, но когда в комнату вошла Жади и начала мило шептаться с новой невестой, Саид прозрел и выскочил из комнаты, совершенно взбешенный. Доволен был только Али. Саид не захотел же¬ниться вторично. Жади побежала за мужем. — Это ты толкала девушку ко мне, я должен был заметить это еще на празднике у дяди Али! Ты уже тогда привлекала мое внимание к ней! — Саид злился. — Но я не сразу разгадал твои хит¬рые замыслы!.. И лишь когда увидел, как вы шеп¬четесь, я все понял. Ты все подготовила! Ты до-говорилась с ней! Ты науськивала ее! — Да, это я, — Жади не стала отрицать очевид¬ное. — А что такого, если жена ищет для мужа вторую жену?! Это обычная вещь. — Да, но когда муж просит, а я тебя ни о чем не просил! — Я хотела угодить тебе, Саид! Я подумала, что так тебе будет лучше. Нам бы стало веселее, — Жади ве¬село заулыбалась, — а у меня бы появилась подруга. Саид мрачно посмотрел ей в глаза. — У Лукаса родилась дочь, — торжествующе произнес он. — Хочешь посмотреть? — он про¬тянул ей газету. — Ты выписываешь газеты из Бразилии? — ос¬корбленно и с вызовом в голосе спросила Жади. Она демонстративно отвернулась от газеты, ко¬торой Саид тряс перед ее лицом, и ушла. Глаза ее наполнились слезами... — Ты должен прогнать непокорную жену! — раскричалась Назира. — И жениться на хорошей девушке! Я сама тебе ее найду! Но Саид велел ей замолчать. — У меня есть только один брат — Мохам¬мед! — патетически воскликнула Назира. Она очень легко отказывалась от братьев в за¬висимости от обстоятельств и своего настроения. Едва Леонидас пригласил Иветти в бар, как она помчалась туда в новом красном платье. Они вспоминали о Марокко, танцевали... — Иветти, мне тебя не хватает, очень... Я был так счастлив с тобой, — он накрыл ее ладонь своей. — Львеночек... — зачарованно отозвалась Ивет¬ти, глядя на Леонидаса. — Жизнь продолжается, все нашли свое место, у Лукаса тоже семья, а я сижу здесь... один... Я никогда не был так одинок. — Ты не одинок, я тоже здесь, — Иветти улы¬балась. Потанцуем? — предложил он. Она кивнула, и он обнял ее. — Я хочу провести с тобой ночь, — сказал «львеночек». Они поцеловались и ушли из бара. . Утром Иветти поднялась очень довольная. — Львеночек, мы проведем в Париже медовый месяц, как и договаривались, — она нежно погла- дила лицо любимого. — Почему ты так долго не возвращался ко мне? Это ты зря... — Иветти, я хочу, чтобы ты знала: все, что я сказал вчера ночью — это правда, это останется на всю жизнь! — Я знала, что ты поймешь меня! — Моя любовь к тебе не ушла, осталась преж¬ней, не уменьшилась, а может, даже увеличи¬лась, — Иветти продолжала гладить лицо «льве-ночка», а он говорил, глядя ей в глаза. — Ты на¬полнила мою жизнь радостью, с. тобой я чувствую себя живым, молодым... — Я знаю, что натворила дел, но никогда не хотела обидеть тебя, — ласково отозвалась она. — Я просто разрушительница и никогда не думаю, когда что-то делаю, а потом уже поздно... Но я исправлюсь. — Послушай, Иветти, вот теперь я сделал все, чтобы загладить свою вину, которую я чувствую по отношению к Диогу, вину за его смерть, вину за ссору с ним... Мне нужна была эта ночь, что¬бы убедиться, что я больше ни в чем не вино¬ват... — неожиданно признался Леонидас. — Ты хочешь сказать, что это никакая не лю¬бовь?! Ты использовал меня для проверки?! Врал мне?! Тебе нужно срочно обратиться к психоана¬литику! Пусть он разберется с твоими проблемами! Иветти вскочила, торопливо оделась и выско¬чила на улицу. «Львеночек» не остановил ее. Она шла и плакала... Из дома она сразу позвонила своему старому другу Арманду, который год назад напрашивался ей в мужья и приглашал на ужин. Так вот, теперь она согласна на встречу. Она поделилась с Лауриндой своими намерениями проучить «львеночка» — она выйдет замуж и пригласит его быть свидетелем. Лукас, задумавшись, сидел в гостиной, рас¬сматривая кулон Жади. — Это для меня? — спросила неожиданно во¬шедшая Маиза. Лукас легко выкрутился. — Это вещь моей матери! — и забрал украше¬ние у жены. Однако Лукас нервничал, как вор, застигнутый на месте преступления. И заподозрившая что-то Маиза сразу рассказала все Далве, а та побежала к Лукасу посмотреть, что за кулон он взял из сейфа отца. — А сеньор Леонидас знает... — взгляд Далвы прилип к зеленому камешку в руках Лукаса, уже знакомый ей камешек — нефрит, то есть jade. — Ничего не говори, пожалуйста! — Лукас по¬смотрел на няньку. — Какая красота! — подоспела Маиза. — Дай мне его рассмотреть, я отдам... Очень красиво! — Маиза примерила кулон. — Я могу его поносить, ты разрешишь? Лукас смотрел на нее и вспоминал их первую встречу с Жади, на развалинах, когда она показы¬вала ему свой кулон... — Посмотрела и отдай! — он по-детски резко вырвал украшение из ее рук. Маиза обиделась и ушла вместе с Далвой, об¬суждая странное поведение супруга. Лукас провел кончиками пальцев по зелёному камню... Он помнил Жади и не хотел забывать... — Если ты больше не любишь эту женщину, не собираешься искать ее, встречаться с ней, то за¬чем тебе этот проклятый кулон?! — стала давить на него вернувшаяся Далва. — Отправь его ей или отдай ее сестре! — Он останется здесь, у меня! И давай прекра¬тим этот разговор! — с отчаянием крикнул Лукас. — Не делай глупостей! Хватит! Тебе нужно ра¬стить дочку, перестань мечтать об этой далекой Жади... — не унималась старая няня. — Хорошо, Далва, хорошо... Мне пора, — про¬бурчал Лукас.

Албиери пытался найти выход из положения и сказал Деузе, что ее принимают в одну из шхол в США Он оплатит ее пребывание там вместе с ребен¬ком. Обрадованная танцовщица сразу согласилась. Албиери тем временем попросил Эдну послать заявки во все танцевальные школы США. Отпра¬вить Деузу подальше от всех — единственный путь спасения репутации профессора. Он уже не¬молод, чтобы терять все из-за одной единствен¬ной ошибки... Лео танцовщица оставляла со своей матерью в • Пара. Но Албиери думал, что если она не согла¬сится увезти мальчика в Америку, где он сможет его навещать, то лучше и вовсе не отправлять Де¬узу учиться танцам. Эдвалду узнал от своего друга, что его бывшая подружка танцовщица зря времени не теряет: она поедет в США за счет профессора. Эдвалду был в гневе, он отыскал Деузу, оторвал ее от партне¬ра в танцзале и начал обвинения. Она попросила не порочить ее имя — она уезжает, потому что ничто и никто не держит ее в Рио. Поняв, что он теряет ее, Эд снял маску пренебрежения. — Несмотря на твою лживость, я всегда любил тебя! — заявил он. Растроганная Деуза, поверившая ему, тотчас прильнула губами к его щеке. Кажется, жизнь на¬лаживалась... Семья Феррасов обедала. Леонидас восхищался малышкой Мел: ей всего месяц, а такое впечатле¬ние, что она всю жизнь с ними. Все улыбались. — Сеньор Леонидас, а где вы купили кулон с зеленым камнем для матери Лукаса? — вдруг спросила Маиза. С лица Лукаса сползла улыбка.— Он видел его в вашем сейфе. — В моем сейфе?! Но у матери Лукаса не было такого кулона, — удивился Леонидас. — А какой камень у нас зеленый? A Jade... — Леонидас ве¬село произнес это слово... Лукас больно прикусил губу. Маиза резко вста¬ла и ушла из-за, стола. Лукас поспешил за женой. — Это только потому, что я назвал камень? Но зеленый камень, который я знаю — это нефрит, — растерянно протянул Леонидас, глядя на Далву. Лукас клялся жене, что это действительно ка¬мень, его матери. Но Маиза ему не верила. Ка¬мень с именем его возлюбленной... — Этот камень — это я... — твердила Жади Зо¬райде. Она уже давно искала свой кулон, он прино¬сил ей удачу. Жади была уверена — у кого в ру¬ках ее камень, у того в руках ее судьба, и она обя-зательно сведет ее с тем, у кого ее украшение... Маиза подглядела, где Лукас прячет кулон, и ночью стянула его. Жади тоже совершила кражу — вытащила из сейфа Саида свой паспорт и пачку долларов. — Теперь я свободна! — улыбаясь, она броси¬лась к Зорайде. — Я сделала самое сложное — выкрала паспорт и деньги, но если ты не помо-жешь мне, то ничего не получится! Никто ниче¬го не узнает!.. Зорайде согласилась. Она должна была заказать билет, так как Жади не знала арабского, и хотя служанка совершенно справедливо уверяла безу-мицу, что без разрешения мужа ей не продадут билет, Жади была опьянена первой победой. Она сложила свои вещи в сумку, спустилась вниз и сказала золовке, что отправит Латиффе косметику через двоюродного брата. — Зачем столько косметики?! Дома она ни к чему: дома нужны дети, вкусная еда и полная чис¬тота, — ответила Назира, подкрашивая себе глаза. Вещи Жади отнесла к служанке, а наутро они должны были ехать в аэропорт. Зорайде понима¬ла, что вновь совершает тяжкий грех, но не мог-ла ни в чем отказать плутовке Жади. Та полнос¬тью овладела сердцем одинокой и не очень-то счастливой женщины. Утром Назира и Саид ушли на рынок. Жади сказала, что она останется, чтобы убирать в шка¬фах, и тотчас убежала в дом Али, где ее ждала Зорайде. Они отправились в аэропорт... Здесь Жади ждало разочарование: если нет раз¬решения мужа, то необходимо согласие старших на покупку билета. Ведь Зорайде предупреждала ее об этом... Но Жади была слишком упряма и никого не слушала. И сейчас в ее голове уже ро¬дился новый дерзкий план... Жади помчалась в туалет, куда перед ней вош¬ла женщина в чадре. Мусульманка скрылась в ка¬бинке, предварительно сняв чадру и оставив ее вместе с сумкой возле раковины. Проворная Жади надела чужую чадру, взяла чужой билет и подбежала к мужу женщины. Она выронила свою сумку у ног Зорайде. Та в ужасе посмотрела на маленькую полоску, в которой виднелись глаза Жади... Но как теперь Зорайде сможет вернуться к Али?! Как взглянет ему в глаза?! Она, совершен¬но подавленная, мучаясь расканием, поплелась домой, постояла в нерешительности у двери и вдруг пустилась бежать. Служанки заметили ее, но остановить не успели. А Жади в чадре шла за чужим мужем. Зато жен¬щина в туалете не могла выйти оттуда без чадры... Несчастную, у которой Жади украла чадру, на¬шли уборщицы. Она плакала в туалете. Жади уже садилась в самолет. Мужчина начал подозревать, что рядом с ним не его жена: она ничего не от¬вечала на его вопросы. Наконец, он увидел руку Жади и закричал. Начался скандал. Жади с не¬покрытой головой с позором вывели из самоле¬та. Но в аэропорту она ловко скрылась в огром¬ной толпе приезжих и пошла домой. Али и Саид уже бросились искать Зорайде, но никто из уличных торговцев не видел ее. Жади шла домой, не зная, что ее ждет. Она была готова к самому худшему и впервые осознала, что все ее авантюры неоправданно опасны. Но ей по¬везло. Она пришла домой, когда все искали Зорай¬де, и почти не заметили исчезновения Жади. Она молила Аллаха, чтобы Зорайде вернулась живая и невредимая, и ее не наказали. Она чув¬ствовала свою вину. Али тем временем уже обе-гал весь Фес. Он объяснял свое беспокойство тем, что хочет найти верную служанку только для того, чтобы прилюдно проклясть ее. — Смотри, Далва, что я нашла! — Маиза дер¬жала в руках зеленый нефритовый кулон. — Ты хочешь опять поссориться с Лукасом?! Положи это туда, откуда взяла! — закричала няня. Но Маиза собиралась разобраться с загадочным кулоном. Пусть Лукас ищет его в обычном месте! Она отправилась в офис компании Феррасов и попросила свекра подарить ей на день рождения одно из украшений матери Лукаса. — Я давно думал об этом, — сказал Леони¬дас. — Ты выберешь его себе сама! Вечером он показал невестке драгоценности своей жены, куда Маиза незаметно подложила ку¬лон Жади. И выбрала его. Странно, подумал Леонидас, я совершенно не помню этого украшения. Наверное, мне действи¬тельно стоит обратиться к психоаналитику, как советовала Иветти... Иветти показала Лауринде и Норме приглаше¬ния на свадьбу. Одно она собиралась вручить «львеночку»: это будет страшный дога него удар! Но так ему и надо! Леонидас нянчил внучку, когда зазвонил теле¬фон. Трубку взяла Далва и с радостью сообщила, что Иветти приглашает его на свою свадьбу. Он поспешно передал Мел служанке. Он негодовал... Именно на это и рассчитывала Иветти. Она явилась в офис Феррасов с пачкой пригла- шений на свадьбу. Как ни в чем не бывало, пре¬рвала деловое совещание, сказав, что категоричес¬ки настаивает, чтобы Леонидас был ее свидетелем, и всем раздала приглашения. — Я всех жду на своем празднике. Это будет в Ле-Жарден... Леонидас хмуро уставился на свою экс-невес¬ту. Именно там они с Иветти когда-то планиро¬вали сыграть свою свадьбу.. А Иветти ворковала: — Вам понравится мой жених: он воспитан, тонок — он душка! Он молод, я обожаю молодых мужчин, у которых нет боли от измен в прошлом, нет сыновей... — Замечательно, я рад за тебя, — Леонидас от¬лично понял, что вся тирада обращена лично к нему. Иветти шла домой подавленная и плакала. «Львеночек» при ней демонстративно разорвал свое приглашение на свадьбу.. На своем дне рождения Маиза предстала в ярко-зеленом платье, обнаженная спина, черная помада и в довершении всего — ярко-зеленый ка¬мень на груди. В свете прожекторов Маиза вы¬глядела настоящей ведьмой. Радость на лице Лукаса сменилась злобой. Его глаза остановились на знакомом зеленом камне на груди жены. Хорошая у меня невестка, —. подумал Леонидас. «Хорошая, невестка» смотрела на своего мужа с откровенным вызовом и знала: выстрел достиг своей "цели. — Это подарок моего свекра, он принадлежал матери моего мужа, — она хитро показывала ме¬дальон журналистам. — Это кулон в его честь. Как называется этот камень? A Jade... Она нанесла тонкий и болезненный удар. Лу¬кас был полностью подвластен своей жене, теперь он не мог отвечать на ее издевки, а не то бедняж¬ка обидится, уйдет из дома, заберет ребенка, а это будет ужас не только для Лукаса, но и для его отца. Вопрос, кто в доме хозяин, уже не стоял: Маиза подчинила мужа окончательно и беспово¬ротно, но этого ли она добивалась?.. Она подошла к Лукасу и поцеловала его под прицелами фотокамер, а затем начала танцевать. Лукас не отрывал от нее измученного взгляда. Все его воспоминания о пережитом счастье теперь в руках этой женщины, которая сама себя лишила надежды на его любовь. Муж почти ненавидел ее. Несчастная Далва понимала только одно: на¬зревает новый грандиозный скандал. — Красиво, правда? — Маиза подошла к мужу. Он оставил ее вопрос без ответа, посмотрел на нее холодно и жестко, грубо сорвал нефритовый кулон и ушел. Маиза побежала за мужем. Далва поспешила за ними. — Ты знала, что это ее кулон? Ты знала?! — повернулась к ней Маиза. — Нет, — неубедительно соврала нянька. — Ты его сообщница! — Маиза изливала свою обиду. — А я верила тебе! Все тебе рассказывала! Она решила серьезно поругаться с Лукасом, потрепать ему нервы и заставить забыть Жади. Но даже если бы он и забыл совю мусульманку, то Маизе этот скандал не забыть никогда. — Открой дверь, Лукас! — она бешено колоти¬ла в дверь. — Оставь меня одного! — отозвался муж. — Я позову сюда твоего отца! — Зови кого хочешь! А сейчас иди на свой праздник и забудь обо мне! — Хорошо, но если ты останешься в комнате с кулоном, я останусь с дочерью! Мы и дня не пробудем в этом доме! — угроза Маизы была не слишком убедительна, но она применила запре¬щенный прием, ударив по самому беззащитному месту. Лукас вышел. — Дочку не трогай! — Это моя дочь, и она будет там, где буду я! — Это мы еще посмотрим! — А ты хотел, чтобы я помогла тебе создать, музей Жади в нашем доме? — закричала Маиза. — Ты знала, что я любил ее, я тебя не обма¬нывал! — Зачем ты тогда женился на мне, зачем завел ребенка?! Ты уверял меня, что хочешь все забыть! Только поэтому я вышла за тебя! — Маиза сгре¬бала в сумочку косметику, а если она это делала, то, значит, собиралась уходить из дома. — Я пытался и пытаюсь... Леонидас пришел, когда невестка уже склады¬вала чемоданы. Когда она ушла в детскую за Мел, он втолковал наивному сыну, что любой суд без разбирательства отсудит у него дочь, Маиза вый дет замуж, и они не смогут видеть ребенка. Лу¬кас сам должен принять решение. — Это была моя ошибка, мне не стоило воз¬вращаться... Я бы растила дочь одна, так было бы лучше. — Маиза плакала, а Лукас стоял рядом, холодный и неприступный. — Я разоблачила тебя, я ведь не дура! Ты напрасно придумал историю с кулоном матери... Оставь меня! — отрезала она, когда муж вяло попытался взять ее за руку. — Ты слишком обидела меня, Маиза... — Обидела?! Почему? Потому что надела кулон твоей возлюбленной?! Потому что все поняла! Как у тебя хватило наглости придумать, что это кулон твоей матери?! — Ты должна подумать о нашей дочери! — Это ты подумай о ней! — Давай попробуем забыть об этом, — Лукас старался стать мягче. — Мне уже столько пришлось забыть! Мне на¬доело прощать тебя! — Но сейчас все очень серьезно... — У тебя всегда все серьезно, — она, видимо, устала скандалить и смахнула с лица слезы. — Когда ты женился на мне, ты изменился! Я знаю, что все будет по-прежнему! — Я прошу тебя, останься. — При одном условии: или я, или кулон дол¬жны покинуть этот дом! — Хорошо, его не будет. — Отдай мне его! — Мы его продадим, — не соглашался муж. — Отдай мне его сейчас прямо в руки! Что для тебя важнее: оставить кулон или остаться с доче¬рью? Вопрос стоял ребром, времени на раздумья не оставалось... Что бы Диогу сделал на моем месте? — поду¬мал Лукас. Дорогая вещь или ребенок? — Я выбираю тебя! — она обнял жену и поце¬ловал. Это был выбор разумного человека, выбор Ди¬огу, но был ли это выбор Лукаса?.. Абдул принес Али новость — Зорайде видели в одном из кафе. — Пойдем со мной, Абдул! — закричал Али. — Пусть все услышат, как я прокляну эту подлую женщину! — Это здесь, — Абдул и Али подошли к две¬рям, кафе. — Если так, то почему мы не заходим? — спро¬сил Али. — Я не могу! Говорят, что здесь тайно прода¬ют алкоголь, а я не захожу в такие заведения, ре¬лигия запрещает. — Нет, религия запрещает пить, но зайти мы можем. Али и Абдул начали спорить, но увидели Зорай¬де с подносом. С перепугу она уронила поднос. — Выходи на улицу, неблагодарная! — крикнул Али. — Зорайде нашли! — закричала Назира, вры¬ваясь в дом. Жади и Саид выбежали из спальни с доволь¬ными лицами: она была в костюме для танцев. Назира осуждающе посмотрела на них и демон-стративно отвернулась. — Бежать из дома с продавцом фруктов?! Ты вымазала меня грязью, Зорайде! — возмущался Али. Служанка стояла, опустив голову, и не понима¬ла, кто мог распустить о ней такие глупые и по¬шлые сплетни, в истинности которых теперь уже никто не сомневался. — В судный день Аллах поджарит тебя, как ба¬рашка, он сдерет с тебя всю кожу! — вдохновен¬но продолжал Али. — И нарастит новую, чтобы огонь пожирал ее, — прибавил Абдул. Бедняжка Зорайде и вовсе опешила, она не на шутку перепугалась. Она поднимала руки к небу и била себя по коленям, следуя за Али и Абдулом в гостиную. По пути Зорайде встретилась глазами с истин¬ной виновницей своего бегства. Али требовал объяснений, но едва служанка открыла рот, как вмешалась Жади и рассказала захватывающую ис¬торию. Якобы, Зорайде приснился сон, что Али вернул ее в пустыню, боясь снова возвратиться туда, она сбежала... Любой здравомыслящий человек сразу бы рас¬кусил Жади. Понятно, что и Али, и Абдул, и На¬зира заподозрили неладное, но свидетелей обма-на не было... Прощенная Зорайде вернулась в дом. Леонидас все-таки появился на свадьбе Ивет¬ти, и она с удовольствием порисовалась перед ним. Ему не раз приходил в голову вопрос: что он делает здесь, на этой свадьбе? Но он все же дож¬дался конца церемонии. Наивная Иветти, уходя от алтаря, внезапно бросила ему в лицо: — Трус!.. . Смешная, она рассчитывала, что он вырвет ее из рук жениха и увезет на своем лимузине... — Никогда не думала, что он такой бесчув¬ственный, хладнокровный! У этого человека нет сердца'! — закричала она после отъезда «льве-ночка». — Успокойся, сейчас тушь размажется, не плачь! — Лауринда пыталась как-нибудь вразу¬мить Иветти, рыдавшую перед зеркалом. — Он видел, как я выходила замуж в том мес¬те, где должны были пожениться мы! В том пла¬тье, в котором он хотел меня видеть на нашей свадьбе! Я даже перчатку снимала, как он хотел! И что? Он не увел меня от алтаря! Не увел! Тушь была водостойкая и размазываться не со¬биралась. — Иветти, тебя все ждут: пора бросать букет. — Норма пришла довольная и явно не ожидала уви¬деть подругу заплаканной. — Все кончено! Он думал, что я вернусь, но те¬перь поздно! Я выхожу замуж! — гордо сказала Иветти. — Уже вышла, — Лауринда вздохнула. — Да, правильно, уже вышла. Иветти привела себя в порядок, вытерла слезы и вышла к жениху. Арманду улыбался ей лощеной улыбкой, а она впервые отчетливо поняла, что ее очередная затея — опять настоящая глупость. Иветти вышла за мужчину, которого почти не знала, и никто не украл, да и не собирался красть ее из-под венца.

Время иногда пугает своей быстротой. И вот навстречу Албиери бежал уже мальчик лет шести-семи. Профессор готов был исполнить любые же¬лания Лео, и Эдне оставалось лишь наблюдать за трогательным общением сына Деузы и ее мужа. И уже самой Деузе не под силу стало оторвать мальчика от Албиери. — Лео, пошли домой, — танцовщица пришла забрать мальчика из дома доктора. — Нет, я хочу остаться с папой! — Лео обнял Албиери. Мальчику в его возрасте нужен отец или муж¬чина, который сможет стать таковым. И сбыва¬лись предсказания донны Мосиньи: генетику не пришлось отнимать мальчика у Деузы, он сам сделал свой выбор. Мать силой оттащила сына от Албиери. Она страдала оттого, что на улице ее никто не принимал за мать Лео, считали няней-негритян¬кой, что сын часто звонил Албиери тайком от нее... Мальчик не верил Деузе, что профессор не его настоящий отец, и постоянно требовал, что¬бы «папа» забрал его к себе... Наоборот, Лео со-мневался, что Деуза его мама. Для нее ситуация становилась все болезненней. У танцовщицы на¬чались большие проблемы в общении с Лео. Он часто твердил: «Я не хочу быть твоим сыном!». Маникюрша ревновала сына к доктору все сильнее и сильнее, ей казалось, что мальчик лю¬бит профессора намного больше, чем ее... Ученый считал, что Лео может жить с ним, а Деуза ведет себя эгоистично. Она уже жалела, что попросила профессора быть крестным ее сына. Еще немно¬го—и Деуза не выдержит и сорвется... Аугуето снова попал в неприятную ситуацию у Феррасов. Эдна собиралась показывать Далве фо¬тографии Лео. Профессор вырвал их из рук жены и убежал... Что происходит? — думали Эдна и Далва. Удивлялся и Леонидас. Как-то позвонив Ивет¬ти, он услышал в трубке голос Лео. Он показал¬ся ему на редкость похожим на голоса его сыно¬вей. — Мохаммед, нас благословил Аллах! — Латиф¬фа выбежала из дома, встречая мужа с работы. — Что случилось? — Аллах послал нам ребенка! Латиффа стала кидаться к соседям и прохожим, сообщая новость. Мохаммед заявил, что жена должна родить в Марокко, и что он отныне ни¬чего не позволит ей делать по дому и возьмет все хозяйство на себя. Прежде чем отправиться на родину, Латиффа и Мохаммед приготовили специальное угощение, которое роздали прохожим на улице, чтобы те разделили их радость. Когда супруги приехали в Марокко, Мохаммед не преминул обцеловать все тротуары. Али устро¬ил настоящий праздник в доме, и праздник этот должен был длиться не один день. Назира сказа¬ла Латиффе, чтобы она обязательно родила маль¬чика. Саид, улыбаясь, обнял брата, а тот пожелал ему, чтобы Аллах благословил и его. Жади тоже радовалась за сестру. — Ты уже выбрала имя? — Жади и Зорайде проводили Латиффу в ее комнату. Она совсем не изменилась, только Али поста¬вил в углу детскую кроватку. — Мохаммед, — на радостях Латиффа прыгну¬ла на кровать. — А если будет девочка? — Не будет девочки, будет Мохаммед! — Ла¬тиффа подпрыгнула. Она скакала, как резвый заяц. — Дядя Абдул сказал, что у меня будет два мальчика... Мы так скучали по голосу муэдзина... Латиффа посмотрела на Жади. Та выглядела вполне довольной, но несколько усталой от жиз¬ни, что иногда бывает свойственно таким моло-дым и взбалмошным девушкам. — Ты счастлива, Латиффа? — улыбнулась она сестре. — Счастлива?! Да я умираю от счастья! Я им переполнена! — она взмахнула платком и поска¬кала дальше. — Аллах подарил мне ребенка! Ал¬лах дал мне мужа, которого я очень люблю! Латиффа так легко носилась по дому, будто ле¬тала на крыльях своего маленького семейного счастья. На ней было все то же темно-синее оде¬яние, в котором она когда-то юной девочкой бе¬гала на футбол. — А ты, Жади? Я знаю, что Саид разбогател и осыпает тебя золотом, ты счастлива? — Латиффа сняла верхнее одеяние и села на кровать. Жади широко улыбалась, но казалось, что еще мгновение — и она заплачет. — Ты до сих пор думаешь о Лукасе, — угадала Латиффа. — Но все получилось так, потому что его не было в твоей судьбе! — Его силой выкинули из моей судьбы! — крикнула Жади. Латиффа не понимала сестру. Она тоже когда-то не хотела замуж за Мохаммеда, плакала, гово¬рила, что ее приносят в жертву, как барана, а те-перь она так счастлива... Но это счастье для Ла-тиффы, не для Жади. Слишком по-разному они понимали счастье... — Ты больше не видела Лукаса? — спросила Жади. — Только в журналах: там часто публикуют его фотографии с женой и дочкой. — Если бы мы могли прожить две жизни, я бы снова повторила все, что сделала, только чтобы быть рядом с ним... — пробормотала Жади. — Когда у тебя будут дети... — У меня не будет детей. — Ты говорила, что хочешь троих! — Хотела, но от Лукаса... Жади оживила встреча с сестрой. Саид сказал ей, что тоже хочет детей и отведет ее к врачу. — Но лучший врач живет в Бразилии, в Рио, — хитро улыбнулась Жади. Муж обещал подумать. У него это желание жены не вызвало подозрений: слишком много воды утекло с тех пор, когда в их доме последний раз вспоминали Лукаса. Только по торящим гла¬зам Жади можно было понять: время прошло для Саида, но не для нее. — Чао, папа! Маиза усаживала дочь в машину, и они весело махали Лукасу. Он изменился за эти несколько лет: выглядел усталым и окончательно подавленным. Даже ма¬лышка Мел не вызывала у него особенной радо¬сти, не говоря уж о «любимой» женушке. — Как она выросла, да, Лукас? Пора заводить второго, — сияла Далва, стоявшая рядом. — Ты всегда говорил, что хочешь троих... — Хотел, Далва... Но сейчас не хочу... -Вечером Лукас вышел на балкон. Вид у него был измученный: он утомился жить чужой жиз¬нью, с нелюбимой женщиной, работать на предприятии отца... Он посмотрел вниз: в саду, под раскидистым деревом, сидела Далва с хоро¬шенькой девочкой, которая посылала любимо¬му папе воздушные поцелуи. Он задумался и услышал слова Жади: «У нас будет красивая дочка, очень красивая! Я буду учить ее танце¬вать, носить платки, у нее будет много украше¬ний...» Он ничего не забыл, для него время тоже остановилась в ту последнюю, печальную встречу... А Маиза вспоминала Диогу: он был сама жизнь, не то что Лукас. Она вышла замуж за Лу¬каса только потому, что тот был копией Диогу, она ревновала его к Жади, как ревновала бы Ди¬огу... Тем временем в Бразилию вернулась Иветти. Арманду оставил ее с носом, он снял фазенду, сказав, что это его земля, убедил ее отдать день¬ги под выгодное дело и слинял. Теперь она наме¬ревалась просить моральной компенсации у Лео¬нидаса. Все возвращалось на круги своя... Бразилия — страна свободных нравов, так ду¬мала Жади, подъезжая с мужем к гостинице. — Я так волновалась, что даже забыта снять платок! — Ты будешь ходить при всех с непокрытой го¬ловой?! — изумился Саид. — Здесь не носят платков. — А моя жена будет! Как все религиозные жен¬щины. — В Коране написано, Что носить платок не¬обязательно. — Но зачем демонстрировать свою красоту ок¬ружающим? Ее нужно беречь для мужа. — Хорошо, если ты так хочешь, — Жади улыб¬нулась. — Да, хочу. Я хочу, чтобы ты была лишь моей. Я не понимаю западных мужчин, которые наря¬жают своих жен для других. Я хочу, чтобы ты на¬ряжалась только для меня, — он погладил ее по щеке. Проводив Саида в душ, Жади принялась за старое: в номере лежала огромная телефонная книга, Жади быстро нашла номер Леонидаса Ферраса... — Сеньор Леонидас, к вам пришла... — не ус¬пела секретарша договорить, как в дверях офиса возникла фигура Иветти. Помня ее предыдущие появления, секретарша не смогла сдержать улыбки. Лицо Иветти выража¬ло недовольство «львеночком»: теперь она ему все выскажет и заставит заплатить по своим счетам. — Иветти?.. — Леонидас удивленно встал. — Почему ты ничего не сделал?! — возмущен¬но заговорила Иветти. — Это замужество чуть не погубило меня! Ты знаешь, что этот негодяй обма¬нул меня?! Что он попросил у меня деньги и не вернул?! Что я могла на всю жизнь остаться в Ар¬гентине, не имея денег, чтобы вернуться?! Я могла бы до конца жизни танцевать танго и мыть посу¬ду в какой-нибудь забегаловке! И все из-за тебя! Леонидас нервно сглотнул от неожиданности свалившихся на него обвинений. — Из-за меня?! Ты выходишь замуж за перво¬го встречного жулика и хочешь свалить всю-от¬ветственность на меня?! Но Иветти его не дослушала. — Ты знал, что он жулик?! — Это было видно! — И позволил мне выйти за него, да еще и свидетелем был?! — Ты сама меня пригласила... — А ты согласился! Ты видел, что я не в себе, что я делаю глупость, и промолчал! Ты не оста¬новил меня! — Иветти, ты сама захотела, — Леонидас слег¬ка улыбнулся. — Значит, если я захочу броситься с моста, ты не остановишь меня?! Верх бесчувственности! Ну и ну! — Иветти полезла в сумочку за истинной причиной скандала. — Ты знаешь, что это? — она кинула на стол желтый пакет. — Это счета, кото¬рые я должна оплатить, но не знаю как! И все это из-за твоей безответственности! Из-за твоего рав¬нодушия! Ты предал меня... Чтобы Иветти не распалялась дальше, Леони¬дас поспешил ее обнять и поцеловать... Маиза пришла в ресторан с подругой и вдруг услышала мужской голос: — Я подожду тебя здесь, Жади. Это имя подействовало на Маизу, как красная тряпка на быка. Она моментально повернулась и увидела женщину в арабских одеждах. Маиза с решительным видом проследовала за ней в туалет. Глаза Жади остановились на женщине, вошед¬шей за ней. Конечно, она не могла не узнать ее — эт° лицо она не раз видела в журналах. Жади от¬вела глаза и заторопилась. Маиза жадно ловила каждое движение предполагаемой соперницы. Мужчина точно сказал «Жади» или ей показалось? Жади почти выбежала из туалета и вцепилась в мужа. — Саид, мне здесь не нравится, пойдем отсюда! — Почему? Что за глупости, это хороший рес¬торан, дядя Али советовал пообедать здесь. — Пойдем в другое место! — умоляла Жади. — Пожалуйста, я прошу тебя! — Хорошо, только возьму портфель, я оставил его на столике, — Саид был стоически спокоен, и неожиданный фортель жены его ни капли не удивил. — Ты оставил портфель на столике?! Его могут украсть! Мы не в Марокко. — Кто будет рисковать рукой ради моего порт¬феля? — Саид слишком давно не был в Бразилии. — Здесь ворам не отрубают руки, Саид, — Жади вернула мужа к жестоким реалиям западно¬го мира. — Да?! Я забыт... — Идем, — Жади схватила портфель и быстро, с оглядкой, засеменила за мужем. Когда Маиза вышла из туалета, Жади уже ис¬чезла. Саид забыл слишком многое и начал торговать- ся с таксистом о цене, но Жади напомнила ему, что в такси существует счетчик. Когда они наконец-то сели в машину, к ресторану подъехал черный джип. Жади обернулась: это был он! Лукас вошел в рес¬торан, заметив, что на него смотрят. Глаза Жади наполнились слезами: это он — ее Лукас... Теперь она точно знала, что заманила себя в сладкую за¬падню, что еще одно мгновение — и то, чего она боится, станет явью: они столкнутся, и ее молитвы будут бессильны. Вот только бы еще раз увидеть его... Мечтать о большем смертельно опасно. Маиза настороженно разглядывала мужа. Она предполагала самое худшее. Если это действитель¬но была Жади, то это неспроста: он сказал ей, что будет здесь... — Лукас, Жади сейчас в Бразилии? — внезап¬но спросила Маиза. — Кто?! — искренне удивился муж. — Жади сейчас в Бразилии? —. Маиза была по¬чти уверена, что «расколола» мужа. — К чему этот вопрос? Мы ведь договорились не заговаривать о ней... — Не знаю, просто я вспомнила... Он занервничал, а Маиза делала свои выводы. - Удачное место для магазина выбрал Мохам¬мед, очень удачное! Я хочу сделать ему сюрприз и купить соседний магазин, который сейчас пус-тует, — говорил Саид Жади. Но та сидела, погруженная в свои мысли. — Что с тобой? — Ничего, — она отвернулась от окна и по¬смотрела на мужа. — Ты грустишь? — Вовсе нет... — Я по глазам вижу: ты печальна, — он лас¬ково посмотрел на Жади. — Я вспомнила о маме, о нашей жизни здесь... — Не стоит оплакивать мертвых. — Я думала о том, какой бы была моя жизнь, если бы мама не умерла... Все было бы по-друго¬му... — Ты бы не переехала в Фес, мы бы не поже¬нились, ты бы не познакомилась с дядей Али и с Зорайде... Тебе было не так уж плохо в Фесе. Не встретилась бы с Лукасом, подумала Жади, слушая мужа. Она улыбнулась. — По правде сказать, я ни о чем не жалею. Саид принял эти слова на свой счет и улыб¬нулся ей в ответ. — Я сделаю тебя еще счастливей, если ты по¬зволишь, — он встал на колени и взял ее руку. Жади убедила Саида свозить ее к старой под¬руге — Иветти. Та дала бы ей координаты врача. Саид согласился. Иветти и Жади встретились очень радостно и обнялись. Такие разные и такие похожие.. Ивет¬ти многое хотела рассказать Жади, но та ее опе-редила. — Я так испугалась! Я была подавлена, просто в отчаянии, — Жади вспоминала день своей свадьбы. — Все вокруг веселились, танцевали, а мне было не до того. Я чувствовала себя чужой на этом празднике, как будто все это происходило с кем-то другим, а не со мной... И вдруг я увидела его, он пришел! Ах, Иветти, я так обрадовалась, я думала, что мы наконец-то сбежим, — глаза Жади горели. — Но почему вы не убежали?! Ведь у вас была такая возможность! — Он подавал мне знаки. Но, увы, все гости смотрели на меня, я была в центре внимания и не могла бежать... Если бы нас увидели вместе, мы бы погибли, нас обоих убили бы! Вдруг я уви¬дела, что дядя Али и дядя Абдул направились к нему, и подумала, что они. догадались, и что Лу¬касу не удастся спастись! — А ты знаешь, что его чуть не убили? Когда он вышел на улицу и снял чадру, все увидели, что это мужчина, переодетый в женщину, и погнались за ним. Бедняга, он такое пережил... Едва ноги унес! — Я об этом не слышала... — Вы с ним договорились встретиться здесь, у меня? — Иветти улыбнулась. — Лукас даже не знает, что я в Рио. — Так нужно сообщить, — Иветти поднялась со стула, но Жади ее остановила. — Нет, я больше не хочу жить напрасной на¬деждой. Я знаю, что он женат, они с женой Жи¬вут хорошо, и у них есть дочь, — она улыбнулась, объясняя, что радуется за любимого. — Он женат, это правда... Но неизвестно, сча¬стлив ли он... Пусть он сам тебе об этом расска¬жет. — Нет! Не спрашивай меня почему, но я не должна общаться с Лукасом. Иветти недоумевала. — Есть одно серьезное препятствие, к тому же, я приехала в Рио с мужем. Я хотела видеть тебя, здесь я чувствую себя ближе к нему. Поэтому и пришла... Я нашла его адрес, пойдем со мной, я хочу подъехать к его дому, чтобы взглянуть на него. Иветти предложила лучший способ: она отве¬дет Жади на теннисный корт, где обычно играет Лукас. Когда Жади выходила из такси, Иветти сказа¬ла ей, что если через полчаса она не вернется, то это значит, что они с Лукасом вместе. Но Жади понимала, что такое невозможно. Она завороженно смотрела на любимого через решетчатую ограду, спрятавшись за кустарником. Ловила каждое движение Лукаса, ее глаза свети¬лись счастьем... Так вот оно какое, счастье Жади... Но Лукас заметил на себе ее взгляд и выбежал за ограду. Однако Жади уже успела скрыться. Он тоже был взволнован, он понял, что за ним сле¬дили, и догадывался, кто именно... Подозрения Маизы о том, что Жади рядом, все усиливались, у нее разыгралось воображение. Она уже представляла, что Жади регулярно приезжает в Бразилию и встречается с Лукасом. Так или иначе, было ясно, что Маиза вот-вот закатит еще один грандиозный скандал. Она попросила свек¬ра достать нефритовый кулон из сейфа, забрала украшение и сдала его в ломбард. Лукас тоже хо¬тел забрать у отца кулон, но опоздал... Жади попросила мужа побыстрее отправить ее в Фес. По ее словам, врач, к которому она соби¬ралась, уехал. Но Саид уже догадался, что она не знает никакого врача, и сам подыскал специали¬ста. Жади не желала больше испытывать судьбу, но теперь уже судьба испытывала ее... Она при¬зналась мужу, что боится оставаться в Рио, но он хотел сводить ее к врачу. А тем временем Иветти, как всегда, прояви¬ла самостоятельность, позвонила Лукасу и доло¬жила ему, что Жади в Рио. Он принялся искать гостиницу, в которой зарегистрирован Саид: для него не стоял вопрос, видеть Жади или нет. Лукас нашел гостиницу, где жили Жади и Саид, и отправился туда. Ему повезло: счастливый Саид как раз оставил жену у входа в гостиницу и ушел. Врач сказал, что Жади здорова и может иметь детей, й Саид ликовал. Едва он отошел, как у гостиницы остановилась машина Лукаса. Он увидел Жади на противопо¬ложной стороне... Их отделяли несколько метров и бурный поток машин. Жади тяжело дышала, но не делала ни шага навстречу любимому... Она за¬стыла, потому что все, о чем она мечтала, и все, чего она боялась, сбылось в одно мгновение!.. Хо¬тела ли она, чтобы Лукас к ней подошел? И да, и нет... Но, наконец, Лукас стал переходить дорогу. — Уходи, — Жади сделала два глубоких вдоха. — Пойдем со мной! — Оставь меня, Лукас, исчезни из моей жиз¬ни! — выкрикнула Жади, но он словно обезумел, не выдержав, схватил ее на руки и понес через дорогу, несмотря на ее протесты и сопротивление. — Отпусти меня, ты с ума сошел! Мне боль¬но! — кричала Жади. Далеко от гостиницы они не отошли: прямо за оживленной автострадой располагался очень жи¬вописный пустынный пляж. Море было не слиш¬ком приветливое, дул сильный ветер. Лукас опустил Жади на землю. Она села на пе¬сок, он снял пиджак и сел рядом. — Я должен был тебя увидеть, — сказал Лукас. — Я уже сказала тебе все, что хотела, — ото¬звалась она. Оба явно не были настроены на спокойную бе¬седу. — Нет, не сказала, — Что ты наделал?! Меня ждет муж, — Жади огляделась по сторонам, как будто ждала, что от¬куда-нибудь появится Саид. — Я ждал тебя гораздо дольше! — Лукас пере¬шел на крик, еле справляясь с собой. — Ты иг¬рала моей жизнью! Притворялась влюбленной, чтобы избавится от дядиной опеки, от мужа, ко¬торого он тебе навязывал! Из-за тебя я в вечной ссоре с женой, — теперь он задел болезненную для Жади тему. — О чем ты говоришь? Ты до сих пор женат, у вас даже есть дочь! — Но наша жизнь уже никогда не станет преж¬ней!.. А все из-за тебя!.. Я бросил жену, а ты про¬гнала меня, она помнит это и никогда мне этого не простит! Я. тоже не могу забыть, как ты со мной поступила! — Я тоже никогда не забуду, как ты поступил со мной! — Жади гневно сверкала глазами. — А что я сделал? Я отказался от всего ради тебя, а ты выгнала меня из дома, как посторон¬него! — Дай мне сказать! — Ты приказала слуге выгнать меня, как будто я навязывался тебе, будто хотел вмешаться в твою жизнь! — Но ты действительно вмешался в мою жизнь! — Это ты вмешалась в мою! — крикнул Лукас. — Так забудь меня навсегда! Я ведь просила тебя об этом! — Я давным-давно забыл, я вычеркнул тебя из своей жизни! Я напрочь забыл о тебе! — Тогда зачем же ты пришел? — Жади была абсолютно логична. — Чтобы сказать тебе то, что не успел, когда ты меня выгнала! — он, наконец, сбавил тон. — Так говори! — Жади все еще кричала. — Ты лживая! Мне повезло, что твой дядя уви¬дел меня, что я не увез тебя и не дал тебе окон¬чательно сломать мою жизнь! — Мне тоже повезло! — Жади внимательно смотрела на Лукаса, а он на нее. — Я, как дурак, думал, что спасаю любимую женщину, которая любит меня, а ты меня исполь¬зовала в своих целях! — Ты приехал по своей воле! — Ты бессовестная, ты просто дрянь... Просто дрянь... — Лукас повторил эти слова так нежно, словно признавался в любви. А потом схватил «дрянь» и начал целовать, и «дрянь» уже не сопротивлялась... — Ты солгала мне, когда сказала, что не лю¬бишь меня? — спросил он. — Не люблю, — она снова коснулась его губ.. — Но ты здесь, Жади... — Лукас... Они вновь поцеловались. — В последний раз я даю тебе руку и прошу тебя быть со мной... Жади обреченно посмотрела на Лукаса, взяла его руку и нежно поцеловала. Произошло то, чего она так хотела, но теперь она поняла, что ее меч¬ты невозможны: она не могла рисковать своей и его жизнью. Дядя Али, наверное, простил бы ее, но Саид твердо сказал, что убьет Лукаса, когда бы его ни встретил. Она смотрела в глаза Лукаса, все еще сжимая его руку: — «Не судьба нам быть вместе, не судьба...» Лукас не пытался удержать ее. Жади встала и медленно отпустила его руку, а он остался бес¬сильно сидеть на песке. Она уходила, не обора-чиваясь, потом остановилась, почувствовав на себе его взгляд, тяжело вздохнула, убыстрила шаг и почти побежала. Лукас взял пиджак и медлен-но возвратился к дороге. Он увидел Жади у гос¬тиницы, она крепко обнимала Саида. На щеках ее были слезы, она сказала мужу, что ходила прогуляться. — Саид, увези меня отсюда, прошу тебя! Если я останусь здесь надолго, я могу сделать то, чего не хочу делать... Лукас наблюдал за этой сценой издалека. Жади мельком оглянулась, когда входила в гостиницу. Все было кончено...