Лукас сидел на подоконнике, и мысли его опять уносились в прошлое... Развалины в Фесе, он стоит рядом с ней... — Я хочу, чтобы ты родила ребенка, Жади. Она улыбнулась. — Я так хочу иметь ребенка, нашего ребенка, чтобы воплотить в нем все, что мы пережили, чтобы по дому бегала история нашей любви, — он поцеловал ее... Жади стояла на балконе в доме дяди. Ее мучи¬ли точно такие же воспоминания... Перед ее гла¬зами стояли те же развалины... — Я хочу от тебя ребенка, Лукас... Если у меня не будет ребенка от тебя, то не будет ни от кого, — они снова поцеловались. Жади печально всматривалась вдаль, к ней по¬дошел муж. — Я искал тебя по всему дому. Тебе грустно? Ты боишься, что останешься бесплодной? Боишь¬ся, что у нас не будет детей? Я дам в жертву Ал¬лаху барашка, чтобы он послал нам ребенка. Он услышит нас и поможет нам, — Саид ласково ус¬покаивал жену, гладя ее по лицу. — Я грущу потому, что хотела стать счастливой, и чтобы ты тоже был счастлив, — Жади уже сама себя не понимала, она явно запуталась в своих желаниях. — Мы оба будем счастливы, вот увидишь, — они обнялись. Саид пришел к жене с очередным подарком. На этот раз он принес великолепный нефритовый кулон на золотой цепочке. Жади улыбнулась мужу и погладила его по щеке. В доме почти все дога¬дывались, что Жади не хочет детей и пьет для этого особую траву. Жади мечтала о детях только от любимого человека... — Какой красивый камень подарил тебе Саид!.. Он так старается сделать тебе приятное, — с лег¬кой завистью сказала Зорайде. — Это не мой талисман. Пожалуйста, погадай, где мой камень и найду ли я его. Служанка посопротивлялась и согласилась. Она сказала, что талисман Жади очень далеко. — Я вижу руку, которая прячет его... И я опять вижу то, о чем уже говорила тебе... Я вижу фигуру мужчины, он явится, когда прошлое пересечется с настоящим, тогда твой камень вернется к тебе... — То есть никогда?! Только мне одной ты не, можешь нагадать ничего хорошего! — возмутилась Жади. Она спросила Зорайде, сумеет ли забыть Лука¬са, но тут влетела Назира. Неожиданно она кину¬лась к служанке с требованием погадать, будет ли у нее муж. Иначе она угрожала рассказать Али, что Зорайде гадает по кофейной гуще. «Эта любовь станет радостью, которая скрасит твою печаль, и печалью, которая омрачит твою радость», — вспомнила Жади первое предсказание служанки... Нет, у нее не будет детей от Саида.,. Зато счастливая Латиффа родила девочку. На¬звали ее Самира. Деуза с Лео оказались на той же игровой пло¬щадке, что и Мел. Девочка пришла с няней и ма¬мой, которая, расположившись на скамейке в от¬далении, читала журнал и, наверное, обдумывала сценарий нового скандала с мужем. Дети быстро заметили друг друга и познакомились, проник шись самой искренней детской симпатией. Деуза сфотографировала малышей вместе. Маиза, ко¬нечно, по обыкновению ничего не заметила. Как-то вечером Леонидас показывал Мел се¬мейный фотоальбом. Он указал на фотографию маленького Диогу. — Это твой дядя — Диогу. — Мы с ним часто играем вместе в парке, — с детской непосредственностью заявила Мел. Далва и Леонидас обменялись удивленными взглядами. Служанка решила, что девочке явился дух Диогу. Леонидас предпочел оставить этот факт без объяснений, так как его рациональный мозг не смог найти никакого объяснения, и поспешил оставить внучку с Далвой. Та не сомневалась, что Диогу вернулся, чтобы посмотреть на племянни¬цу и, возможно, он хочет что-то сказать. Он на¬звался именем отЦа (Лео — значит Леонидас), ви¬димо, потому, что простил его. Лукас тоже не поверил няне, объявив, что мер¬твые не оживают. Действительно, они не ожива¬ют. Правда куда более прагматична. А Деуза и Иветти обсуждали новую подружку Лео. Он только и говорил об этой симпатичной девочке. Иветти посоветовала в следующий раз обменяться телефонами и пригласить симпатию Лео домой. Лео показал Албиери фотографию, где он сто¬ял рядом с Мел. Профессор был потрясен: «Отец и дочь встретились в одном возрасте!..» Поняв, что Мел и Лео пересеклись на пляже, он сказал жене, что мальчику нельзя находиться возле моря, так как от солнца его родимое пятно на спине может превратиться в рак. — Почему у Лео есть пятно, а у меня нет? — малышка Мел опять невольно нарушила мирное, плавное течение семейного обеда. И убежала. — Нет никаких сомнений: это Диогу, — взвол¬нованно сказала Далва. — Она, наверное, видела у меня это пятно, — предположил Лукас — Знаете, что я думаю? Ей не хватает отца! И она придумала себу приятеля, такого же, как Лукас, с таким же пятном, как у него! Это озна-чает, что ей недостает отцовского внимания! — Маизы опять поднимала бурю в стакане воды. — Я уделяю ей много внимания! — Не уделяешь, Лукас! — Ты всегда находишь повод покритиковать меня! — По крайней мере, это объяснение логич¬но, — заключил Леонидас. — Это нехорошо по отношению к Диогу: маль¬чик явился к нам с того света, а вы его не при¬знаете, — Далва была готова расплакаться и убе¬жала на кухню. Лукас вздохнул. — Не стоит прислушиваться к рассказам о Лео, и Мел скоро о нем забудет. Далва плакала над фотографией Диогу на кухне и причитала, почему он не является к ней. Мел наблюдала за служанкой. Старая нянька спросила у девочки, не просил ли Лео поцеловать ее, и Мел ответила, что просил. И поцеловала Далву, якобы от лица Лео. Ма¬лышка оказалась умнее и тоньше всех взрослых домочадцев. Лукас искал тот ювелирный магазин-ломбард, куда его жена сдала кулон Жади. На выходе из одного магазина он встретил свою жену. — Хотел купить цепочку для часов, но не по¬добрал, — объяснил он и тотчас простился с же-ной легким поцелуем. Но Маизу такое объяснение вовсе не удовлет¬ворило. Она юркнула в магазин и тоже стала об¬щаться с продавщицей. «Забудь меня, Лукас, никогда больше не ищи меня, никогда», — Лукас задумался на своем ра¬бочем месте, вспоминая слова Жади. — Лукас, ты нашел то, что искал? — вдруг в его кабинет вошла Маиза. — Не понял... — Кулон Жади. Я не намерена скрашивать твое одиночество до тех пор, пока Жади не вернется к тебе! Я не боюсь остаться одна, так что давай разведемся. Лукас бессильно опустил на стол руки. — Ты слишком торопишься... А впрочем, хоро¬шо, я согласен... Иветти торжественно отмечала открытие свое¬го магазина. Леонидас прислал роскошный букет с запиской, что вскоре прибудет сам. Затем Ивет¬ти заметила в толпе Жоржи Луиса с огромным букетом роз. Деуза пришла вместе с Лео, но не уследила за ним, и мальчик сбежал, пока его мать безмятеж¬но болтала с подругами. Иветти мило беседовала с Жоржи Луисом, а Деуза и Лауринда бросились искать Лео. Он решил удрать с праздника Иветти специ¬ально и отправился к папе. На днях Лео подслу¬шал разговор матери по телефону. Она хотела зап¬ретить ему видеться с отцом. Мальчик дошел до автобусной остановки, стараясь припомнить, ка¬ким путем он с мамой ездил к Албиери. И отваж-но сел в автобус. Профессор догадался, что на открытии магази¬на Леонидас может увидеть Лео, и побежал на праздник, чтобы забрать мальчика прежде, чем это произойдет. Для показа своих моделей Иветти пригласила спасателей с пляжа, журналистов и, наверное, всех- своих бывших мужчин. — Львеночек... — она потянулась к Леонидасу, чтобы поцеловать его. — Иветти, только не здесь. Все, я опоздал! — в ужасе подумал профессор, увидев Леонидаса. — Где Лео? — бросился доктор к Деузе. — Его нет... Я не понимаю, куда он исчез, — тревожно сказала танцовщица. Аугусто облегченно перевел дух. На этот раз сама судьба помогала ученому скрыть тайну. Хотя теперь нужно было срочно искать маленького бег¬леца. А Лео носился по городу, проскакивая улицу за улицей. Едва он остановился в растерянности, как к нему подошел мужчина, который пообещал найти его маму. Но мальчик убежал, резонно по¬думав, что тот заявит в полицию. А туда ему вов¬се не хотелось попадать. Праздник в магазине шел своим чередом. — Я много работала, чтобы добиться этого, и добилась! Я все-таки победила! — вещала Иветти с высокого помоста. Леонидаса она назвала своим ангелом-храните¬лем и вызвала его, чтобы разрезать, а точнее, раз¬вязать ленточку, символически преграждающую вход в магазин. И все это под бурные овации тол¬пы. Затем Иветти решила сделать общую фотогра¬фию. Хозяйка магазина поставила рядом с собой Леонидаса, Жоржи Луиса, еще невесть пяток от-куда взявшихся смазливых парней, а также нео¬жиданно явившегося Арманду. — Я решила собрать всех, с кем сводила меня судьба, и сфотографироваться со всеми моими возлюбленными, по крайней мере, с теми, кото¬рые живут в Рио, — объяснила она «львеночку». Ах, вот как?! Старший Феррас мгновенно заки¬пел и ушел, не желая чувствовать себя одним из многих. Но упрямая Иветти все же сделала фото¬графию... А Эдна в это время пришла пообщаться С Далвой. И та совершенно случайно сболтнула, что Леонидас подозревал Иветти в любовной связи с Албиери. Идея казалась бредовой, но Эдна тотчас охотно приняла ее на вооружение. Тем более что ее муж все-таки был способен на публичное проявление чувств. По словам Далвы, он буквально не отходил от сВоей невесты, кото¬рая позже погибла, постоянно обнимал ее и це¬ловал. — Вот фотография, которую просил у меня се¬ньор Албиери, — Далва протянула Эдне конверт. — Далва, а как это фотография... Но в этот момент Маиза позвала служанку к себе, и Эдна не успела задать свой вопрос... Иветти пришла домой заплаканная. Она была потрясена неблагодарностью «львеночка», бросив¬шего ее в самом разгаре праздника... И только потому, что она собрала всех, кого любила и кто любил ее! Это был самый важный момент в ее жизни, как он не понимал этого?! Наверное, Леонидасу меньше всего было при¬ятно присутствие Арманду. Но Иветти Давно все простила Арманду, она не отличалась злопамятно¬стью, хотя все думали, что Иветти заявит на него в полицию. Иветти рассуждала иначе. Во-первых, это грех — держать на кого-то зло, а во-вторых, хоть Арманду и подвел ее, но если бы этого не про-изошло, то у нее не было бы сейчас своего мага¬зина. Арманду теперь казался Иветти чуть ли не ангелом-хранителем на крыльях, который привел ее к такому успеху. Леонидас вновь и вновь доказывал внучке, что Лео не существует. Но Мел утверждала, что она дружит с этим мальчиком. — Ребенка нужно срочно к психологу. Вы слишком беспечно относитесь к девочке, — ска¬зал он невестке. Маиза пошла наверх, чтобы найти телефон психолога. — Твой отец хочет, чтобы мы сводили Мел к психологу, — Маиза встала перед мужем, который сидел в своей обычной задумчивости. — Это хорошая мысль, — без энтузиазма ска¬зал Лукас. — Что касается нашего разговора... — Маиза хотела замять неприятную и ею самой поднятую тему развода. — Скажи только, что надо подписать, — пре¬рвал ее Лукас. Маиза была слегка ошарашена. — Я тоже устал, наверное, нам действительно нуж¬но расстаться. — Ты уверен, что хочешь развестись? — Я бы хотел, чтобы все было по-другому, но, увы... Мы пытаемся ужиться из-за Мел, а так толь¬ко хуже и для нее, и для нас. Я считаю, что мы ста¬нем лучшими родителями, если разведемся. Нет смысла продолжать: все рухнуло. Я не знаю, кто виноват: я или ты..: Сейчас не стоит ничего выяс¬нять. Наш брак развалился, и мы лишь набиваем себе новые шишки, бродя среди развалин. А зачем? — Ну что ж, ты прав. Так будет лучше для всех, и ты будешь волен делать что хочешь, — в глазах Маизы мерцали слезы, голос звучал укоризненно. — И ты тоже, — Лукас выглядел усталым, Но никак не взволнованным. Маиза сообщила свекру, какое они с Лукасом приняли решение. Тот был расстроен. Маиза ска¬зала, что они смогут видеть Мел без ограничений, но Леонидаса это не успокоило. — Вы считаете, что гармония в семье возникает по мановению волшебной палочки, и не делаете никаких усилий, чтобы приспособиться друг к другу! — Это единственное, что мы делаем: усилия! Но оба несчастны. — Лео, Лео! — закричала вдруг Мел. — Его по¬казывают по телевизору! Далва включила для девочки телевизор, пере¬давали криминальные новости, и девочка увиде ла своего друга на экране. Мальчика нашли на улице и отвели в полицию. Родители и. дедушка Мел были в замешатель¬стве. Она не поняла почему. Все сразу ее окружи¬ли. Всех волновало «явление» Лео по телевизору. Леонидас закричал, что если родители немедлен¬но не поведут ребенка к психологу, то он сам сде¬лает это. — Я уже записала её к врачу, — сказала Маиза. Лео позвонил в дом Албиери из полицейского участка, и туда сразу примчались профессор и танцовщица. — Сынок! Сынок! — кудахтала Деуза, увидев сына. — Как же можно заставлять нас так волно¬ваться?! — Папа! — мальчик кинулся на шею Албиери, даже не заметив мать. В итоге, расстроенная безразличием, она выш¬ла из себя и осыпала сына обвинениями, тогда как профессор был абсолютно спокоен. Он лишь спросил, не голоден ли его крестник и обещал повести в кафе. Эдна уже показала мужу ту фотографию Дио-гу которую передала ей Далва. И сказала, что не помнит Лео с такой прической. Албиери наигран¬но удивился. Теперь ему нужно было все время держать себя в руках... Чтобы наладить отношения с сыном, раздра¬женная Деуза решила обманом вывезти мальчика к бабушке и оставить его там до тех пор, пока Албиери о нем не забудет, то есть, навсегда. Сама она собиралась изредка навещать малыша. Маникюрша сообщила профессору, что уедет «на выходные» к матери. — А можно мне остаться с папой? — попросил Лео, узнав о предстоящей поездке. Деуза развела руками. — Тогда очень огорчатся все твои двоюродные братья и сестры! Они прямо мечтают с тобой по¬знакомиться! И Лео смирился. В конце концов, он вернется в Рио очень скоро... Деуза мало заботилась о будущем сына и соби- ралась отправить его в деревню к бабушке, но не на лето, а навсегда. И все лишь для того, чтобы разлучить его с крестным, к которому мальчик привязался, как к родному отцу, которого у него не было. Все для того, чтобы лишить своего сына обеспеченного завтра. Сделала она это тайком, обманом затащила сына в автобус и даже решила сама не ехать с Лео и матерью. Что они, без нее не доедут?.. Провожали донну Мосинью и Лео, кроме Де¬узы, Иветти и Лауринда. Танцовщица посадила сына и мать в автобус. Лео ждал, что мама тоже сядет, но она только стояла возле автобуса и ры¬дала... Болтливая Иветти в тот же день проговорилась: Албиери, что Деуза увезла ребенка навсегда. Он был в отчаянии... Профессор понимал, что Лео заменил ему всех людей, которых он потерял. Ученому казалось, что, создав Лео, он смог побе¬дить смерть. Маиза везла дочь к Феррасам, и на дороге ее машина поровнялась с автобусом, в котором ехал Лео с бабушкой. Маиза, как внимательный води тель смотрела на дорогу, а Мел и Лео успели по¬махать друг другу. — Я снова видела Лео! Он ехал в автобусе! — сказала Мел матери. Приехав к Феррасам, Маиза отправила Мел к Далве, которой девочка тотчас рассказала о новом «явлении» Лео, и пошла поговорить с Лукасом. Маиза постучалась в комнату мужа. — Почему ты не вошла? — спросил он, открыв дверь. — Мы становимся чужими. — Ты же должна была повести Мел к психо¬логу. — Да, но я решила поехать сюда. Я недоволь¬на работой психолога, не знаю, что с ней делать. Я в ужасе, Лукас... — Что на этот раз? — Мы ехали в машине, и она опять видела этого Лео. Это становится навязчивой идеей, она все время о нем твердит. — А что говорит психолог? — Что, наверное, она придумала себе друга, потому что ей одиноко. Но она сейчас ходит в школу, у нее полно друзей, а она все равно вспо-минает только Лео. Лукас задумался. Он тоже ничего не понимал. Но Мел видела Лео лишь на улице, а не дома. Почему?! Леонидас убеждал сына и невестку подумать о дочери. Он сказал им, что Мел переживает, ее ли¬шили родного дома и людей, с которыми она привыкла жить. Леонидас призвал молодых к от ветственности, говоря, что они должны что-то сделать, чтобы прекратить видения дочери. И как обычно, все подчинились воле старше¬го Ферраса. В его руках были все нити, и главное, большие деньги. Лукас и Маиза вошли в его ка-бинет, взявшись за руки, и сказали, что попробу¬ют еще раз, ради дочери. И судьба опять подтвер¬дила правоту их решения, так как «видения» у Мел прекратились. Ведь их причина находилась теперь в штате Пара...

Мосинья развлекала внука разговорами о том, что в деревне якобы есть тигры и игуаны. Мальчик ос¬тавался равнодушным. Она обещала, что в выходные к ним приедет мама, но Лео заявил, что ни она, ни мать ему не нужны, и он хочет только к отцу. Мальчик целыми днями сидел под большим деревом возле дома бабушки. Та всячески пыта¬лась отвлечь его, но безуспешно. Есть Лео тоже отказывался и пытался скрыть от бабушки то, что он все-таки ел тайком, когда она выходила из дома. Албиери и мальчик — оба! — казалось, ли-шились смысла жизни. Растерянная Деуза, немного пометавшись в Рио в одиночку, сказала Лауринде, что приняла новое решение и уедет к матери и сыну навсегда. Лауринда и Иветти проводили несчастную под¬ругу в Пару. Им хотелось ей помочь, но они не знали, что лучше сделать. В тот день Лео плакал, сидя во дворе у бабуш¬ки. Когда та сообщила ему, что приехала мать, он поначалу обрадовался, но даже не обнял Деузу, заявив привычное: «Я хочу к папе!». И убежал от нее. Деуза залилась слезами отчаяния. Только те¬перь она начинала понимать, что громоздит ошибки одна на другую. Она пошла вслед за сыном. Тот вяло бросал камешки в воду. — Я привезла тебе игрушки и купила новую, которую ты так хотел... — робко начала Деуза и попробовала поцеловать мальчика. — Отстань, уходи, уезжай! — крикнул Лео ма¬тери и снова убежал. Донна Мосинья, стоявшая неподалеку, грустно качала головой. Танцовщица попыталась взять себя в руки. — Там, в Рио, я не смогла стать ему такой ма¬терью, какой хотела, но я стану ей здесь, — она через силу улыбнулась матери. — Все будет так, как во время моей беременности. — Так больше никогда не будет. Когда дети рождаются, они нам больше не принадлежат, — мудро заключила донна Мосинья. Зачем я все бросила? Лео не ценит той жерт¬вы, которую я принесла ради него, — подумала Деуза. Она уже жалела, что оставила веселую жизнь в Рио и уехала в глушь. Лео большую часть времени проводил на улице, привязать его к себе ей так и не удалось. Но го¬ворить о жертвах с ее стороны тоже казалось глу¬по: ведь она пожертвовала всем не ради блага сына, а ради удовлетворения своих материнских инстинктов. Она привезла сына туда, откуда сама когда-то сбежала в большой город, и минимум, что она могла теперь сделать — это поехать за ним. Вечерами Деуза сидела при свете масляной лампы и слушала радио, вспоминая свою шумную и пеструю жизнь в Рио. Мать, жалея ее, посове-товала ей сходить на местные танцы — фаро. Там Деуза быстро нашла себе партнера, напом¬нившего ей Эдвалду, и на время успокоилась. Но ненадолго. Лео опять куда-то пропал. Маникюр¬ша начала расспрашивать местных женщин, не видели ли они Лео, и одна сразу поинтересова¬лась, когда она взяла мальчика на воспитание. — Это мой сын! — закричала Деуза и вновь за¬лилась слезами. Никто не принимал ее за мать... . Вечером танцовщица села писать письмо в Рио. «Подруги, с каждым днем мне все сложнее... Лео заставляет меня пройти через все муки ада. Я думала, что приеду сюда, и мы сблизимся, но он все дальше и дальше от меня... В какой-то сте¬пени сеньор Албиери отнял у меня моего сына, я убежала на край света, но не смогла избавиться от него...» — писала Деуза. А профессор, отчаявшись отыскать ее следы (он пытался расспрашивать и ее подруг, и Эдвал¬ду) решил нанять частного детектива. Иветти ответила подруге на письмо и расска¬зала, что в ее магазине дела идут хорошо. Прав¬да, время от времени, чтобы привлечь покупате-лей, она устраивает представления с фокусами и прибегает к самым разным уловкам, чтобы про¬дать товар. Но есть в ее жизни и неприятная сто¬рона: когда она находит нового мужчину, с кото¬рым готова связать судьбу, на горизонте снова мо¬ментально появляется «львеночек». Он будто чуял возможные перемены в жизни Иветти, и, по иро¬нии судьбы, водил своих дам туда же, куда Ивет¬ти ходила со своими новыми возлюбленными. Они встречались и не могли оторваться друг от друга, но и вместе быть тоже не могли... — жа¬ловалась Иветти. В конце была письма приписка, что Албиери нанял следователя, чтобы найти Деузу. Саиду предложили сотрудничество с сетью го¬стиниц. Он должен был поставлять продукты че¬рез страны Латинской Америки. Дело могло стать выгодным, но Саид пока колебался. Мохаммед, Назира, Латиффа и Самира приеха¬ли в Рио. — Я останусь здесь навсегда! — сразу заявила Назира. Она решила найти Эдвалду через танцзал, так как не знала его точного адреса. Назира получи¬ла письмо от Эдвалду, который тосковал без нее и признавался в любви. Однако она не подозре¬вала, что письмо написала Жади, которая была готова на все, чтобы надолго отправить ненавис¬тную золовку подальше от Феса. Вечером в доме Мохаммеда в Рио Назира изоб¬разила, что безумно устала. Латиффа хотела послу¬шать новую музыку, но золовка убедила ее поско¬рее лечь спать, чтобы не пропало молоко. Брата она тоже уговорила отдохнуть. Сама Назира спать не собиралась и, не теряя даром времени, нашла адрес танцзала, нарядилась и вылезла в окно. Для начала она смутила таксиста, требуя ска¬зать ей точную цену за проезд. Потом на входе в танцзал отказалась "снимать головной убор, утвер¬ждая, что ее хотят раздеть. Ее впустили только по¬тому, что на горизонте появился Эдвалду. Она не позволила кавалеру взять ее за руку, сказав, что это грех, и начала танцевать «по-своему». Вскоре все танцующие собрались вокруг нее. После ее ухода в зале поднялся хохот. — Ну, что, ты женишься на этой восточной кукле? — весело спросили Эдвалду. И он объявил, что дал ей от ворот поворот, сказал, что уезжает в Эспериту-Санту, так как на¬вязчивая восточная невеста уговаривала его же-ниться на ней и уехать в Марокко. Она рассказа-лаЭдвалду, что там за нее давали пятнадцать вер¬блюдов, а каждого верблюда меняют на пластину золота. В танцзале снова захохотали. Албиери собрался в Фес к своему старому Дру¬гу Али. Нужно было поделиться своими сомнени¬ями, бедами, раскаянием. Профессор нуждался в утешении, а Эдна способна была лишь упрекать. — Мы похожи на лук, из которого наши дети пускают свои живые стрелы, — Али и профессор сидели в одном из марокканских кафе. — Он больше не вернулся в Рио, его мать тоже исчезла... — рассказывал доктор. — Если так случилось, значит так предписано, мактуб. — Наверное, очень приятно думать, что все мы играем в одной пьесе, которая написана давным-давно, и мы обречены участвовать в ней. Самое грустное, что передо мной лежат чистые страни цы жизни, и я не знаю, чем их заполнить, — про¬должал философствовать профессор. — Тебе не хватает веры в Аллаха, Аугусто... Сверху, с балкона, их увидели Жади и Зорайде. — Это крестный отец Лукаса! — заволновалась Жади. — Ты снова хочешь разбудить то, что засну¬ло? — вздохнула служанка. Али попросил Зорайде принести чай, понимая, что Жади стоит на пороге, и спросил о Лукасе. — У него семья, подрастает дочь. Он теперь правая рука отца в компании. Али выразительно смотрел на племянницу, слу¬шая друга. Жади замерла, одно упоминание о Лукасе воз¬родило в ней слабые надежды. Но сколько их уже было... Она задумчиво села рядом с Зорайде, рас¬сматривавшей фотографии Самиры. Латиффа и Мохаммед были счастливы, они уже ждали второ¬го ребенка. — Только у меня нет счастья, — пробормотала Жади. — Это потому, что ты не хочешь быть счастли¬вой. Жизнь многое тебе давала, но ты не захоте¬ла брать, все вышвырнула! — объявила служанка. С ней, трудно было не согласиться. Саид хвастался новыми тканями перед Абдулом. — Где ты была? — обратился он к вошедшей жене. — Я ходила к дяде Али, а потом смотрела, как студенты выходят из университета, — холодно от¬ветила Жади. — Ты все еще хочешь учиться? — Да, хочу! — Ты лучше бы подарила мужу детей, чем меч¬тать о заведении, где мужчина и женщина нахо¬дятся вместе, — пристыдил невестку Абдул. — Это не так, дядя, группы раздельные, — ус¬покоил его Саид. — Не всегда! Они утверждают, что раздельные, но студенты все равно пересекаются друг с дру¬гом во дворе, — Абдул прищурился. — А этого не должно происходить. Единственное, что должна знать женщина — это Коран, чтобы учить своих детей. Если она хорошо подготовлена перед свадьбой, то она все умеет. — Вы против того, чтобы женщина училась? — Если у нее есть дом и дети, то зачем ей хо¬дить по улицам? — Я не верю, Саид, что ты разделяешь мнение дяди Абдула, — возмутилась Жади. — Неужели ты против того, чтобы я стала врачом? — Только если ты будешь лечить женщин и де¬тей, — ответил Саид. — Хорошо, я буду лечить женщин и детей. — Мы поговорим об этом потом, — Жади по¬шла вниз и услышала реплику дяди Абдула: — Древние говорили, и я полностью с ними согласен, что если хочешь, чтобы все получилось, выслушай женщину и сделай наоборот. Жади в гневе и отчаянии ходила по комнате. Она не могла больше сидеть дома в бездействии. Она схватила ткани Саида, купленные для мага¬зина, и стала раздавать их прохожим. — Идите! Берите! Аллах благословляет вещи из моих рук! — кричала она, раскидывая ткани. Оскорбления, которых Жади никогда не слы шала от мужа, посыпались на нее одно за другим. — Я сверну тебе шею! — заорал Саид. Не на шутку испуганная Жади выпрыгнула в окно, а Саид бросился за ней через дверь. Жади примчалась во двор дяди Али и спряталась за спиной Зорайде. Все домочадцы высыпали во двор. — Эта женщина меня погубит! Она выбросила мои деньги на ветер! — Саид стоял весь взмылен¬ный, в бешенстве. — Я с тобой развожусь! Жади с надеждой подняла на него глаза. — Аллах не допустит этого! — испуганно зале¬петала Зорайде. — Я с тобой развожусь! Я с тобой развожусь! Развожусь! — крикнул Саид. Али зажмурился, будто его пронзил кинжал. Жади опустила голову на плечи Зорайде и радост--но улыбнулась. — Я разведена, — прошептала она и легко вздохнула. Неужели это правда?! И ей не грезится, не ме¬рещится все происходящее? — Что ты наделал, Саид?! — закричал Али. — Эта женщина пустит меня по миру! Она меня доконала, замучила! Жить с ней, все равно, что гореть в пламени ада! Она и есть пламя ада! — закричал Саид. Он едва владел собой. Жади не уз¬навала своего всегда выдержанного мужа. — Она превратила мою жизнь в мучения! Выбросила мои деньги на ветер! Она не умеет вести дом, переса¬ливает еду, не заботится о моем благе, не думает обо мне! И не рожает мне детей! Она не любит меня! Это змея, которую я пригрел на своей гру ди, ее мать ничему ее не научила! Почему я не слушал Назиру?! Почему?! Зачем я женился на этой дряни?! — Дан развод, — вздохнул дядя Али. — Дан развод, — подтвердил Абдул. А Жади веселилась на кухне, думая, что она в миг стала свободной. И не подозревала, что этот долгожданный миг растянется не на три дня, не на три месяца и даже не на три года, а больше чем на десять лет. Мактуб... Конечно, она наивно мечтала, не признаваясь Зорайде, что снова встре-тится с Лукасом и начнет все сначала. Ведь сама служанка дважды нагадала ей, что пройдет время, и они встретятся вновь, прошлое пересечется с будущим, а значит, они будут счастливы. Первый развод мог быть отменен. Но Саид ос¬тался тверд в своих намерениях. — Я выдержал столько, сколько не выдержал бы любой другой муж, — заявил он. — И я свидетель: я дважды ел баранину в их доме, и после этого мне не хотелось даже смот¬реть на еду, — подтвердил Абдул. — Как можно жить с женщиной, которая способна так испор¬тить мясо? — Твой муж не передумал, — сказал Али пле¬мяннице. — Он не хочет больше жить с тобой. — Так будет лучше для нас обоих, дядя, — Жади взглянула на мужа. — Когда нечего сказать, то лучше промол¬чать, — пристыдил Али племянницу. Но Жади никогда не прислушивалась к сове¬там дяди. — Итак, мы разведены! — она заулыбалась. — Я могу сходить с Зорайде за своими вещами? — Нет! Мы должны соблюдать предписания священной книги! Ты обязана переждать три ме¬сяца. Еще три месяца вы будете жить под одной крышей, — сказал Али. — Аллах осторожен. Он велит убедиться, что ты не беременна. — Если бы не это, я бы не пустил тебя на по¬рог, — пробурчал Саид. — Мы ничто перед предписаниями Аллаха. Он могуч и мудр! — заметил Абдул. — И если супру¬ги верят в Него и в судный день, то они должны проверить, не зародилась ли новая жизнь. У мужа есть полное право взять свои слова обратно по¬тому что права всегда соответствуют обязаннос¬тям, и у мужа прав всегда больше! — А почему у мужчины больше прав, чем у женщины? — возмутилась Жади. — Потому что у кого больше ответственности, у того всегда больше прав, — спокойно заметил Абдул. — Мужчина содержит свою семью, жену, детей. А теперь возвращайтесь домой и попытай¬тесь жить в мире до дня освящения развода. Что такое три месяца, для того, кто ждал так долго? — легкомысленно думала Жади, стоя у окна в своей спальне. Саид всерьез задумывался о том, не подобрать ли ему новую жену. Абдул сказал племяннику, что многие семьи мечтают выдать своих дочерей за него. А дядя Али решил снова поговорить с племян¬ницей. — Я не хочу больше рисковать, выдавая тебя замуж здесь, в Фесе, — сказал он. —Чтобы быть мусульманкой, недостаточно верить в Аллаха, нужно следовать традициям, которые предписы¬вает религия. И, значит, ты не мусульманка! Я от¬правлю тебя в Бразилию, к Латиффе, и обеспечу твое обучение в университете. Жади была счастлива. Она примчалась домой и стала танцевать в своей комнате. Тут вошел Саид, и она быстро села. — Тебе что-нибудь нужно? — спросила она мужа. — Пока ты находишься в моем доме, ты дол¬жна вести себя согласно обычаям. Я не хочу, что¬бы ты целыми днями пропадала на рынке, — хо-лодно отчеканил Саид. — Я была у дяди Али. Разве я больше не могу ходить к нему? — Нет, ты будешь сидеть в своей комнате. И не выходи оттуда, когда я дома. Я не желаю, чтобы ты мелькала у меня перед глазами. Я буду учиться в Бразилии, — подумала Жади, спрятала улыбку и кивнула. — Хорошо. Саид тосковал. Чтобы хоть как-то отомстить и отыграться, он надумал доказать Жади, что мо¬жет быть счастлив без нее. Он собрался сыграть шикарную свадьбу с другой девушкой и пригла¬сить на празднество свою почти уже разведенную жену. На дома Феса медленно опустился вечер. Пока Саид переодевался в спальне, Жади, чтобы не «мелькать» у него перед глазами, пряталась в про¬стенке. Потом она подслушала, что Саид и Абдул идут выбирать невесту в ресторан Мустафы, куда приведут самых лучших девушек города. Дядя Али тоже собирался в ресторан спасать свой дом от разрушения. — Я пришел присмотреть себе новую жену, — объяснил ему Саид. Али одобрил решение Саида, заявив, что муж¬чина не должен быть один, и предложил свою помощь в выборе невесты. Он тотчас напрочь раскритиковал все кандидатуры: одна была нере¬лигиозная, другая костлява, у третьей дядюшка заметил вставную челюсть. Али задался целью не допустить, чтобы Саид присмотрел себе новую жену. — Как ты мог доверить Али помочь тебе выб¬рать жену? Ты плохой коммерсант, это же заин¬тересованная сторона! Мышь попросила хозяина убить кота и купить побольше сыра, — осуждал племянника Абдул. — Я сам нашел тебе подходя¬щую невесту: она и красива, и религиозна. И уже назначена встреча. Но дядюшке Али помогла сама судьба. Неожи¬данно Жади потеряла сознание, и Зорайде броси¬лась за врачом. Она боялась, что у ее любимицы та же болезнь, что и у ее матери, ведь та тоже па¬дала в обмороки. Врач сообщила Зорайде, что Жади ждет ре¬бенка. — Значит, я не разведена?! За что Аллах так на¬казывает меня? Я собиралась ехать в Бразилию, дядя обещал оплатить учебу... — расплакалась Жади. — Не плачь, это грех, большой грех, — угова¬ривала ее служанка. — Смирись со своей судьбой! Чем больше ты хочешь от нее убежать, тем боль¬ше она идет тебе навстречу. — Это ошибка, — твердила Жади и не хотела говорить о беременности Саиду, но Зорайде объяснила ей, что если она не сделает этого, то скажет врач. Латиффа обрадовалась, узнав по телефону, что развода сестры не будет. — Будет! — торжествующе заявила Назира. Только позже, после рождения ребенка! Так поло¬жено! Тогда Саид заберет ребенка у Жади, так как ребенок Саида принадлежит их семье. Пришел Саид узнать причину болезни жены.. — Я беременна, — она подняла на него печаль¬ные глаза. Но Саид не обратил на грусть жены никакого внимания и начал вдохновенно читает благодар¬ственную молитву.. Зорайде сообщила Али новость, и вся прислу¬га, вместе с хозяином стала весело танцевать. Только будущая мать сидела в своей комнате и лила слезы. Саид был благодарен Аллаху за то, что не ус¬пел выбрать себе вторую жену. Они с дядей Али закатили шикарный праздник, чтобы отпразд¬новать новость. Но виновница торжества сиде¬ла по-прежнему в стороне и. смотрела на всех безразлично. Ее раздражало, что Саид счастлив, а она нет... И, точно так же, как на своей свадь¬бе, Жади не верила, что все это происходит с ней. Время шло, у Жади стал подрастать живот, но она все еще упорно ходила по тем старинным развалинам, собирая свои воспоминания в единое целое. Она жила прошлым. Настоящее ее не ин¬тересовало. У Латиффы, к всеобщей радости, родился мальчик. Назира была удивлена и заявила, что младенец должен носить имя их отца — Амим. В результате малыш получил двойное имя Мохам¬мед Амим. Амим, как сказал дядя Али, означает доверчивый, а Мохаммед — имя пророка. Зорайде считала, что если и у Жади родится мальчик, то Саид сойдет с ума от счастья. Он по¬дарил жене ожерелье, сказав, что после развода оно останется у нее. Мохаммед тоже подарил жене роскошное оже¬релье и добавил, что купит ей платье из золота, чтобы она танцевала в нем для него. Братья ба-ловали своих жен. Когда начались роды, Жади пришла в дом дяди Али. Ее отвели в комнату Латиффы и уложили на кровать. — Я не хочу, чтобы ребенок родился, потому что его заберут! — кричала Жади. Зорайде пыталась успокоить ее. Абдул позвонил в Рио и попросил Назиру вер¬нуться в Фес, чтобы воспитывать племянника. Назира страшно возмутилась. — Я не сдвинусь с места, пока не вернется Эдвалду! — заорала она. — Я поклялась, что сде¬лаю именно так! В соседней комнате рыдала добрая Латиффа, твердя, что несправедливо забирать малыша у ма¬тери. Она очень переживала за ветреную и несча¬стную сестру. — Но этот ребенок принадлежит нашей семье, а не вашей! — не понимал ее Мохаммед. Роды у Жади затянулись. Она пришла в дом дяди засветло, но уже наступила ночь, а она все еще жевала простыни и хватала Зорайде за руки, изнывая от боли. Наконец-то служанка достала новорожденно¬го, обрезала пуповину и отдала девочку измучен¬ной матери. Родился! — Саид радостно побежал наверх. — Это девочка, Саид, — улыбаясь, сказала ему Зорайде. — Моя дочка! — Жади, улыбаясь, посмотрела на мужа. — Ее будут звать Кадижа, — объявил Саид. — Мой отец хотел назвать меня этим име¬нем, — Жади восхищенно глядела на дочку. — Кадижа — имя первой жены пророка Маго¬мета, — одобрил выбор Али. — Очень достойное и добродетельное имя, — подытожил Абдул. Малышка плакала, Жади ласкала ее и улыба¬лась. — После положенных сорока дней я приду за дочерью. Вернется из Рио Назира и будет забо¬титься о малышке, — сообщил Саид жене. Жади занервничала, машинально загораживая дочь от него, и заплакала, стараясь, чтобы ее слез не увидел муж. — Я хочу, чтобы наш развод происходил без публичных скандалов и ссор, согласно предписа¬нием Аллаха, — сказал Саид. — Я оставлю тебе все подаренные мной драгоценности и прошу об¬ращаться ко мне за помощью, если в эти сорок дней, пока ты будешь с ребенком, тебе что-ни-будь понадобится. В доме дяди Али шло активное обсуждение те¬кущих событий. Хозяин считал, что Жади слиш ком сильно обидела мужа и ничего изменить нельзя. Зорайде тоже потеряла надежду на то, что Саид передумает. — Как говорят турки, ты можешь сесть верхом на льва, но не рань сердца мужчины, — мудро заключил дядюшка. Но у Жади вместо призрачной надежды на сво¬боду и на встречу с Лукасом появилась иная чет¬кая цель — во что бы то ни стало остаться рядом с Кадижей. — Я не знала, какое счастье быть матерью, — Жади широко улыбнулась Зорайде. — Жаль, что она не родилась раньше и не со¬единила вас... И все из-за твоей любви! Я вооб¬ще боюсь любви! Она, как змея, которая притво-ряется ожерельем, — посетовала служанка. Вошел дядя Али и присел на кровать племян¬ницы. — Я ничего не могу изменить! Аллах свидетель, что я сделал все, чтобы избежать твоего разво¬да, — тяжело вздохнул он. Али действительно старался изо всех сил. — Это несправедливо, дядя! — воскликнула Жади. — Судьба отворачивается от того, кто не думает о последствиях, а ты не думала о них! — посуро¬вел дядя. — После положенного срока сделаем так, как мы договорились. Ты уедешь в Бразилию и будешь учиться тому, чему захочешь. — Нет, теперь я не хочу уезжать! Теперь в моей жизни нет ничего важнее, чем моя дочь. Все ос¬тальное неважно, дядя, — Жади посмотрела на спящего младенца и заплакала. — Теперь ты понимаешь, что я имел в виду, когда говорил, что муж — лишь средство для до¬стижения наивысшего счастья — иметь детей и семью! — назидательно изрек дядя. — Я не отдам свою дочь! — как всегда твердо заявила Жади. — Аллах подскажет тебе правильное решение. Он такой — одной рукой бьет, а другой гладит. Саид в это время обменивался взглядами со своей предполагаемой невестой. Девушка была милая, но явно немолодая. — Мою дочь не будет воспитывать другая жен¬щина. Я не позволю Саиду жениться! — закрича¬ла Жади, услышав, что муж подобрал себе невес¬ту, и попросила Зорайде во что бы то ни стало притащить девушку к ней. — Если бы у меня сей¬час был кулон, он бы уберег меня от всех несча-стий... Где он сейчас? Кадижа спала на груди у матери. — Кофейная гуща говорит, что если ты най¬дешь его, то станешь счастливой, — пояснила служанка. — А я найду его? — Не знаю, так трудно читать твою судьбу... Она у тебя очень запутанная. И Зорайде вздохнула. Она очень любила эту взбалмошную юную женщину, но хорошо пони¬мала, какой тяжкий путь та себе избрала.

Лукас посмотрел на вошедшую в ресторан де¬вушку. Это была высокая, красивая блондинка, но взгляд Лукаса приковался не к ее лицу или ногам, а к ее бюсту. На сам бюст, хотя он оказался вов¬се неплох, Лукасу было наплевать. Но на груди незнакомки висел зеленый камень — a jade, тот самый нефритовый кулон, который Лукас так долго искал. Он подошел к девушке и прямо спросил, отку¬да у нее кулон. Упустить такой шанс было невоз¬можно. — Это мой подарок! — тотчас возник рядом ка¬валер блондинки. Но Лукас последовал за девушкой и ее спутни¬ком на улицу, ухажер полез в драку... Дело кончилось фонарем под глазом Лукаса. Ревнивый кавалер кричал на всю улицу, что Лу¬кас открыто приставал к его девушке, и россказ¬ни про кулон — просто повод. С того дня Лукас повадился ходить в этот рес¬торан. Девушка была его постоянной посетитель¬ницей, но после инцидента в ресторане не появ-лялась. Но Лукас не терял надежды ее там снова встретить. Я не склонен к мистике, но это слишком большое совпадение, — думал он. — Сколько лет я ищу этот кулон в ювелирных, антикварных ма-газинах, на аукционах... И вдруг он появляется вот так... Просто не верится! Это что-то значит. У меня предчувствие; хотя мне это и не свой-ственно, что должно что-то случиться, что-то важное. Он был уверен, что что-то должно произойти. И не подозревал, что немного напуганная всем случившимся блондинка уже сдала кулон в ко-миссионный магазин Иветти. А та решила забрать понравившуюся вещь себе. Жади радушно встретила Наджу. Она знала, что Саид купил ей красивое ожерелье в подарок, но девушка еще не понимает, что они с Саидом раз¬водятся, и пришла посмотреть на дочь Саида, ду¬мая, что будет его второй женой. — Вы принесли свет в этот дом! — широко улыбалась Жади. Гостья просияла в ответ. — Я буду рада, если мой муж выберет тебя. Саид очень хороший человек, очень щедрый! По¬везет той женщине, которая выйдет за него! Жади хорошо помнила один свой разговор с Саидом. — Чего я не переношу в женщине, это когда она роняет передо мной платок, как будто случай¬но, — откровенничал он. — Это мой предрассу-док. Я считаю, что рядом с ней жизнь станет та¬кой же грязной, как ее упавший платок. — Я могу подсказать тебе одну вещь, если ты это сделаешь, то он с ума сойдет, — Жади улыб¬нулась Надже еще шире и так хитро, что ее глаз почти не стало видно... На шикарном ужине в доме Саида он препод¬носил Надже чудесное ожерелье. И как в плохой комедии, именно в этот момент она, словно слу-чайно, уронила платок с плеч. Коробочка с укра¬шением в руках Саида громко захлопнулась. Жади праздновала победу. Али недоумевал, хотя был уверен в том, что если Саид не возьмет эту, то найдет другую невесту. Темной ночью Жади выбралась из дома дяди Али, с ребенком на руках. Она отправилась все к тем же развалинам. Ей казалось, что только здесь она в безопасности, что лишь среди этих древних камней ей будет хорошо... Когда Саид пришел забрать ребенка, его ждал неприятный сюрприз. Никто не знал, где Жади, и ее сразу начали искать. Али ужаснулся: его дом будет покрыт позором из-за племянницы, кото¬рая присвоила себе ребенка, не принадлежаще¬го ее семье. Зорайде молилась, чтобы Аллах взял Кадижу и Жади за руки, выведя их на правиль¬ный путь. Жади не удалось долго скрываться в овечьем стаде среди развалин. Ахмед, слуга Али, неплохо знакомый с пристрастиями беглянки, нашел ее. Она прижала ребенка к груди... Слуги дяди Али провожали бунтарку с ребен¬ком на руках к дому Саида. В нескольких метрах от входа в дом стоял сам хозяин. Жади подняла на мужа умоляющие глаза. Он подошел к жене и приказал охранникам оставить их наедине. — Отдай мне дочь, — холодно сказал он. В глазах Жади стояли слезы отчаяния. — Прими меня обратно, Саид... Я обещаю, что больше никогда не буду перечить тебе. Я бу¬ду самой лучшей женой в мире... — она распла-калась. — Если не хочешь видеть меня своей женой, возьми меня в дом, как кормилицу. Я хо¬чу быть рядом с дочкой... Хочу видеть, как она растет... После долгих и мучительных раздумий Саид посмотрел на жену. Он был мягким человеком и чересчур любил ее. — Входи... Жади радостно вздохнула и вошла в двери с ребенком на руках. Саид последовал за ней. Дверь закрылась... — И Аллах создал время. Время, которое созда¬ет и уничтожает все в этом мире, — говорил муд-рый дядюшка Али. — Чередование дня и ночи, когда Аллах собственноручно пишет историю че¬ловечества. Время, когда мы рождаемся по воле Аллаха, и которое возвращает нас к Нему, обнов-ляет сердца и души, мы живем той судьбой, ко¬торую должны прожить. Все люди что-то знают о времени, но никто не знает, что оно значит и ни-когда не узнает, потому что время — это тайна..... И только у Аллаха есть ключ от нее, Он рисует картину нашей жизни своей кистью и каждому вешает на шею свою судьбу. И только Он знает тайны всех судеб... И снова стремительное время помчалось впе¬ред. Выросла Кадижа и стала прекрасно танце¬вать. Ее научила этому искусству мать. Неразум¬ная Назира по-прежнему надеялась женить на себе Эдвалду. — Никто не танцует лучше, чем наша Кадижа, — дядя Али обнял девочку под общие аплодисменты. — Только ее мама, — Саид нежно поцеловал Жади в лоб. Она широко улыбнулась. — А меня еще не сватали, папа! — неожидан¬ности воскликнула девочка, и все засмеялись. — Вот торопится! — удивилась Зорайде. — Не торопи радость, тебе еще рано замуж, — улыбнулся дядя Али. — Всему свое время, — Саид наклонился к до¬чери и поцеловал ее в лоб. Жади взяла дочь за руку и присела рядом с ней. — Сначала ты должна учиться и получить дип¬лом. — Зачем? Когда объединяются женщина и дип¬лом, то дом в опасности! Именно женщина дер¬жит или не держит дом, — затрясся от возмуще¬ния дядя Абдул. — Не слушай дядю Абдула! Хорошо, когда женщина имеет профессию, — увещевала Жади Кадижу. — Но я хочу замуж, мама, хочу много детей, хочу мужа, который осыплет меня золотом... — Да, принцесса моя, ты можешь этого желать, но профессия тебе не помешает. — Я так люблю золото... — Насколько у нас разные, мечты, — Жади улыбнулась дочери, которая снова начала танце¬вать... В Рио Мел вручили медаль лучшей ученицы колледжа. Она подошла к очаровательной девушке, кото¬рая стояла в фойе, строила глазки какому-то пар¬ню и жевала жвачку. — Какой позор, Телминья! — обратилась Мел к девушке. — Это было ужасно! Ты не видела? — Нет, не обратила внимания. Я смотрела на того парня, — Телминья кивнула в сторону како¬го-то красавчика. — Я была такая неловкая... — Да хватит драматизировать! Ты думаешь, кто-нибудь слушал тебя? Все рады, что все закон¬чилось. А у меня вообще медаль худшей ученицы года, я пришла сюда поприветствовать колледж, и все! — вздохнула девушка. — Смотри, Мел, вон он идет! Симпатичный, правда? Мел осуждающе посмотрела на Телминью. У подружек явно были слишком разные инте¬ресы. Наконец Мел подошла к своей семье. Отец, дед и нянька были восхищены ее успехом, но Маиза осталась недовольна. — Ты бы немного подкрасилась, дочка, — она осмотрела не слишком праздничный вид дочери. — Нет, мама, не хотелось, — Мел встала рядом с отцом. — Или хотя бы надела туфли на каблуке... — Оставь ее, Маиза, — вмешался Лукас; — Мел у нас интеллектуалка, — гордо сказал Леонидас. — У- нее все время какие-нибудь идеи! Мел заулыбалась. — Ты красавица, дочка! Но ты не наряжаешь¬ся, не хочешь подчеркнуть свою красоту, — упор¬ствовала Маиза, но все ее поучения пропадали зря. — Хватит, мама, ты все время меня упрекаешь! Расстроенная и обиженная Мел вышла в гос¬тиную, где ее отец, дед и Далва обсуждали ее ус¬пехи. — Наш будущий экономист, папа! У нее луч¬шие оценки по-английскому в группе, — Лукас обнял дочь и уселся с ней на диван. - Мел даже не пошла на праздник в честь окон¬чания учебы. А когда Леонидас принялся откры вать шампанское в ее честь, ушла к себе в спаль-ню. Маиза, в свою очередь, обсуждала новые мод¬ные коллекции по телефону. Мел осталась наедине с собой. Она положила медаль в ящичек с наградами, взяла с тумбочки свое общее фото с родителями и заплакала. Жизнь не заладилась с самого начала — так ка¬залось девочке. Весь Фес был увлечен дневной молитвой. Жади сидела перед зеркалом в своей комнате. В комна¬ту вошел Саид и вынул из-за спины коробку с очередным подарком. — Смотри, я принес это тебе, — он торже¬ственно показал жене золотое ожерелье. — Как красиво! — она благодарно улыбнулась мужу и примерила украшение. — Мне нравится видеть тебя нарядной! Ты вошла в мое сердце, как только я увидел тебя. Я посмотрел и подумал: «Я хочу сделать эту жен-щину счастливой». Получилось? — Такого мужа, как ты, больше нет, Саид, — она поцеловала мужа и проводила его нежными глазами. В этот момент притворщица Жади не лгала и не лукавила. — Какая роскошь! — восхитилась Зорайде по¬дарку. — Не было дня, чтобы Саид пришел без подар¬ка: золото, духи, — заулыбалась Жади. — Ты счастлива? — Не знаю, можно ли так сказать, но мое серд¬це успокоилось. Возможно, это и есть счастье. — Это и есть счастье! — подтвердила верная служанка. — Твой муж, твоя дочка, твоя спокой¬ная старость... Очень повезло тем людям, кото¬рым досталась спокойная старость. Ты очень из¬менилась, забыв Лукаса. — Не вспоминай об этом, все прошло, — вздохнула Жади. Однако она ошибалась. Однажды вечером Кадижа стала танцевать под музыку, под звуки которой Лукас и Жади впервые встретились. Жади поднялась в комнату дочери и резко выключила магнитофон. Кадижа удивилась. — Поставь другую музыку, эту не надо! — взволнованно сказала Жади. Если бы не было Лукаса, я бы не узнала, что такое любовь, — подумала она. Но Зорайде ут¬верждала, что любовь приходит и уходит, а семья остается... Саид обожал Кадижу и говорил, что не променяет ее на тысячу сыновей. А на днях муж сказал Жади, что открывает сеть гостиниц в Рио-де-Жанейро, и предложил ей поехать вместе с ним. Как только я приеду туда, я вспомню все, о чем хотела забыть. Зачем? — думала Жади. Вре¬мя уже унесло с собой мои воспоминания... — Ты покажешь свою родину Кадиже, увидишь Латиффу, Мохаммеда, — уговаривала ее Зорай¬де. — Сколько времени Саид проведет там? — Не знаю, но теперь ему придется все время ездить туда. Я не хочу вспоминать то, что пере¬жито... Это больно, очень больно... — Ты уже давно могла бы быть счастливой, если бы смирилась со своей судьбой, — продол¬жала умничать служанка. — Или ты из тех людей, которым просто не нравится чувствовать себя сча¬стливыми? Такие никогда не будут счастливы! Когда счастье рядом, они убегают. Не бери с них дурной пример! Саид сообщил ей, что наладил контакт с бра¬зильским предпринимателем. Его зовут Леонидас Феррас. Жади замерла. — Ты не знаешь его? — спросил муж. Жади покачала головой... Деуза вернулась в Рио. С тех пор, как Лео сбе¬жал в первый раз, она больше не писала подругам. Танцовщица случайно встретила Лауринду в мага¬зине, и та поведала, что Иветти поехала искать свое счастье с очередным бой-френдом, а Леони¬дас очень подавлен. И причина — в отъезде Ивет¬ти. Пока она была рядом, в нем словно горел огонь, но теперь он потух. Правда, верная Далва заявляла, что лучше бы Иветти исчезла навсегда до того, как испортила ее хозяину всю кровь. Служан¬ка, рьяно пекущаяся о личной жизни хозяина, за¬одно признавалась, что когда Леонидасу звонят женщины, она их всех сурово отваживает. — Станцуй мне! — предложила Лауринда. — А я посмотрю, не потеряла ли ты форму. Подруги тотчас отправились в танцзал, где Де¬уза начала свое коронное танго, но в одиночку. Лауринда искренне любовалась ею. — Отлично! — заметила она. — Твой талант расцвел в деревне еще ярче! Но для танго не хва¬тает Эдвалду. — А где он? — спросила Деуза. Лауринда пожала плечами. Эдвалду в это время сидел в цирке и не сво¬дил горящих глаз с глотательницы огня Одетти. За кулисами после представления он обнаружил очаровательную девушку, которая представилась дочерью Одетти — Карлой. Она записала телефон Эдвалду для матери. Эдвалду встретился с Одетти, но она не произ¬вела на него должного впечатления. Зато он до¬говорился с ней о том, что снимет у нее помеще¬ние для своей мастерской, и начала свозить свои вещи для будущего ателье в дом Одетти. Она по¬ставила одно условие: не ухаживать за ее дочерью. Деуза решила пойти К Албиери. Он совсем не¬давно дал интервью, высказывая свое мнение о факте клонирования овечки Долли. Профессор утверждал, что это большой шаг, но клонирование человека теперь хоть и реально, однако противо¬речит этическим нормам. — Все равно, если бы какой-нибудь ученый со¬здал клон человека сейчас, то стал бы самым зна¬менитым генетиком, — сказала Эдна мужу. Албиери размышлял про себя... Клонировав че¬ловека, любой ученый захочет о нем заботиться, наблюдать, как он растет. И начнет смотреть на клона, как на объект своего эксперимента, а себя почувствует создателем — Богом... Это ужасно... В дверь позвонили. Это была Деуза. Доктор от¬крыл, обнял нежданную гостью и сразу спросил, где Лео. — Лео сбежал... — пробормотала Деуза. — Я ошиблась, увезя его.. Он вырос слишком непо¬корным.... Албиери в душе спрашивал себя, хочет ли он увидеть Лео. Профессор одновременно и боялся, и очень хотел этого... Деуза рассказала, что ее мать получила письмо от Лео. Тот писал, что приехал в Рио, но своего адреса не дал. Когда танцовщица ушла, Эдна попыталась раз¬веселить угрюмого мужа. — Давай пригласим ее на ужин! — предложи¬ла она. Албиери хмуро покачал головой. — Нет, я не хочу снова с ней сближаться... Как сказал поэт: «Детей лучше не иметь, но если не имеем, то как мы это узнаем?», — печально про¬бормотал он. — Ты не хочешь детей, Аугусто? — жена тоже помрачнела. — Они уже родились... И мне ни одного не удалось удержать рядом с собой: одного отняла смерть, а другого жизнь... Эдна изумилась. Не сошел ли ее муж с ума?! — У Телминьи ветер в голове. Если бы я не дружила с ней с детства, то вообще не знала бы, о чем с ней разговаривать, — сказала Мел Далве, Вернувшись с учебы. Девочка взяла старый фотоальбом и вынула от¬туда фотографию Диогу. — Ты помнишь его? — спросила старая няня. Мел улыбнулась. — Нет, я все забыта... Ее заботило сейчас совсем другое. Телминья убеждала подругу взять все в свои руки и влюбить в себя ее брата Сесеу. Он замкнут, так что имен-но Мел должна проявить инициативу. Мел соби¬ралась на дискотеку, где будет Сесеу. Она надела потертые джинсы и маечку. — Это классно! — отзывалась о таком наряде Телминья. Но неожиданно вошла мать и посмотрела нео¬добрительно. Она считала, что в таком виде не ходят на дискотеку. — Это распущенность! — бросила она и ушла. Мел заплакала. Тогда она не пойдет на диско¬теку... Но явилась настойчивая Телминья и угово¬рила подругу. Мел не любила тусоваться и робела на диско¬теке. Но подошли Нанду и Сесеу, Телминья ута¬щила Нанду в круг танцующих, подавая пример подруге... Мел испугалась еще больше. Было нуж¬но пригласить Сесеу, который ей давно нравился, но Мел не решалась. И он пошел танцевать с другой девушкой. Мел постояла, постояла у стенки и пошла до¬мой. Она сказала матери, что было весело, но у нее заболела голова, поэтому она пришла по¬раньше. Утром она призналась Телминье, что Сесеу на дискотеке ей разонравился. Мел врала, но пони¬мала, что только поверив ее лжи, подруга отста¬нет от нее. И больше не понадобится очаровывать Сесеу... Девочка справедливо считала, что влюбить в себя человека очень трудно. Далва пришла развлечь грустную Мел, тихо си¬дящую у себя в комнате. — Никогда не видела более разных людей, чем твои дед и отец! — заявила вдруг старая нянюш ка. — Вот Диогу был очень похож на своего отца... Мел попросила няню рассказать о дяде. — Он был такой упрямый, — благоговейно вздохнула служанка. — Но с ним всегда было ве¬село. Диогу был таким выдумщиком, а твой отец нет: он рос робким, кротким, мягким. — Мягким?! Папа? — удивилась Мел. Далва вспомнила, как когда-то Лукас играл на гитаре, и его больше ничего не интересовало. Мел изумилась еще больше. Сейчас ее отец ка¬зался всегда серьезным, озабоченным делами... А еще... Еще он не ладил с матерью Мел... И де¬вочку это очень расстраивало. Вечером Маиза уговаривала Лукаса пойти с ней на прием, но тот категорически отказался. Маиза вспылила. — Мне надоело быть одинокой рядом с му¬жем! — крикнула она. — Я пойду одна! Далва побежала к Лукасу. — Почему ты не уступил жене? — Потому что мне надоело под всех подстраи¬ваться! Пора начать подстраиваться под себя и менять свою жизнь! — отрезал он. — В браке всегда нужно иметь терпение, про¬являть понимание, — Начал вновь поучать сына Леонидас. — Просто нам нужно было развестись рань¬ше! — отозвался Лукас. — Я не люблю Маизу, она пустая! — А Мел? Ведь когда вы сохранили семью, ей стало лучше! — настаивал отец. — А была бы твоя жена другой, то придумала бы что-нибудь еще, для собственного развлечения. Она все равно все¬гда будет отличаться от тебя, это неизбежно. Ну, предположим, вы развелись... И какая жизнь была бы у тебя сейчас? Ты встречался бы то с одной, то с другой, или снова бы женился, и началось бы то же самое... Лукас вспомнил Жади. — Я женился на Маизе не по любви... — Не обманывай себя! Любовь хороша только поначалу, когда все кажется милым, а потом на¬чинается однообразие — обычная жизнь. Для Мел оказалось лучше, что ты остался с Маизой, а не стал бегать за выдуманной любовью. Ладно, по¬говорим о делах.... Ты должен заняться поставка¬ми в сеть гостиниц, которые открывают марок¬канцы. Лукас отпрянул от отца. — Ни за что! Я не хочу ничего слышать о де¬лах на Востоке! Но Леонидас настаивал. — Марокканского предпринимателя, с кото¬рым мы будем сотрудничать, зовут Саид Ра-шид. Его имя никому неизвестно, он новичок в этом бизнесе и разбогател на ткацком произ¬водстве. — Но у меня не лежит к этому делу сердце! — возразил сын. — Сердце — не аргумент! Сердцем и киоска не построишь, не то что предприятия! Лукас махнул рукой. Ему, в сущности, было все равно.

Деузу искал какой-то парень, соседи говорили, что он назвал себя Лео. Но он не оставил своего адреса. Деуза растерялась и расплакалась. Она не заметила Эдвалду, который ждал ее. Вечером Деуза пришла в танцзал, где был Эд¬валду. Она увидела его и заулыбалась, он тоже за¬сиял, но потом вспомнил, как она его не узнала, и тотчас надулся. И теперь расстроилась мани¬кюрша, потому что Эдвадду словно ее не заметил. Новая жизнь Деузы в Рио началась далеко не луч-шим образом. Лауринда рассказала танцовщице, что получила письмо от Иветти. Та писала, что она в Мадриде, и у нее все хорошо. А вскоре пришла повестка. Иветти приглашали в суд — Арманду собирался получить у нее немалые деньги. И Лауринда стала искать Иветти. Она боялась, что суд по заявлению Арманду будет проходить без Иветти, и тогда у нее могут отнять квартиру и магазин, а она сама оста¬нется на улице. Иветти появилась, как всегда, неожиданно, но вовремя. Выслушав Лауринду, Иветти страшно возмутилась. — Если ты увидишь, как я даю деньги мужчи¬не, то можешь сразу везти меня в психушку! — заявила она подруге. Лобату, компаньон Леонидаса, сообщил ему, что Иветти видели в ресторане Мадрида. Она ста¬ла еще красивей. — Наверное, ты уже не «львеночек», а бенгаль ский тигр! Но вы могли бы стать отличной па¬рой, — посмеялся Лобату. — К чему твои дурацкие смешки? Я нашел себе новую подругу, деловую женщину, хозяйку компании, и скоро всех с ней познакомлю, — мрачно и холодно отозвался Леонидас. Через пару дней он привел в офис новую пас- , сию. Леонидас выглядел на редкость увлеченным. - Новая невеста по имени Синира критическим взглядом осмотрела офис и объявила, что стены нужно перекрасить. — Я прочитала новые исследования о влиянии цвета стен на клиентов, если хочешь, я покажу. - Леонидас жадно ловил слова своей очередной герл-френд. — А в этом печенье есть витамин С? — спро¬сила она, садясь к столу. Жених удивился. — Во-первых, это полезно, во-вторых, улучша¬ет вкус. В Соединенных Штатах сейчас проводят исследование на эту тему: о пользе. пищевых до¬бавок. Я читала. Феррас посмотрел на свою избранницу ошара-шенно. Он пригласил Синиру в ресторан и честно рас¬сказал ей о своем романе с Иветти. — Только с ней, впервые после смерти жены, мне вновь захотелось создать семью, но мы ока¬зались очень разными... — вздохнул Леонидас, а потом зачем-то солгал: — Она была антикваром... - — У меня тоже была серьезная связь с одним театроведом, но мне в нем не хватало спокой¬ствия, а с тобой мне спокойно, — отозвалась Си-нира. Леонидас улыбнулся. — Тогда я предлагаю тебе выйти за меня замуж прямо в конце этого месяца... Синира кивнула. И Леонидас поцеловал ее руку. Маиза встретила новость радостно и объявила, что предстоящая свадьба заслуживает недельного праздника. Далва критически посмотрела на Ма-изу. — Гораздо лучше жениться по-современному, то есть, жить в разных домах! — заявила служанка. — А зачем тогда вообще жениться? — резонно спросил Феррас. Но Далва возмущалась и кричала, что не по¬терпит, если его жена будет ходить на кухню и подсовывать ей книги по кулинарии. Синира уже не раз пыталась это сделать. Она вмешивалась во все дела. Маиза воспользовалась случаем и пригласила в дом дизайнера. Она задумала изменить дом в свя¬зи с предстоящей свадьбой тестя. — Это не понравится сеньору: он не позволит трогать вещи, напоминающие о Диогу! — момен¬тально заметила Далва. — Неужели мне не удастся покончить с этой манией? — вздохнула Маиза. — Следует уважать чувства других, — нянюш¬ка любила поучать. — Если долгие годы никто не менял обивку на диване, потому что на нем сидел Диогу — то это болезнь! — выпалила раздосадованная Маиза. — Неужели непонятно? Но Далва ее уже не слушала.. — Сегодня он встал такой веселый, говорил о свадьбе... Я отошла подальше, потому что меня тошнит от одной мысли об этой Синире, — няня обратилась к Мел и скорчила ужасную физионо¬мию при упоминании имени невесты. — Сеньор Леонидас мастер выбирать женщин: сначала он нашел мать мальчиков, я тебе потом о ней рас¬скажу... Если он в кого-то влюбился, то можно быть уверенным — это ужас! И что сеньор Лео¬нидас нашел в этой сушеной селедке?.. Мел хихикнула. На следующий день Мел пришла домой рас¬строенная. — Далва, я такая неинтересная, — удрученно сказала она. — Все чего-то от меня хотят: мама, чтобы я была красивой, папа, чтобы я была ум¬ной, дедушка, чтобы хорошо училась... Няня попросила Маизу, чтобы та поговорила с дочерью, потому что у девочки проблемы. — Проблемы? У нее есть все, ей ни в чем нет отказа! — заявила Маиза. — Верно, но ей почему-то сложно жить. . — Она, наверное, влюбилась, — Маиза хитро и со знанием дела прищурилась. — У Мел нет парня. — Я поговорю с ней. Маиза пошла к дочери: — Тебе кто-нибудь нравится? — Нет, мама, у меня никого нет. — А тебе хочется найти себе юношу? — Не знаю, современные парни такие дураки! — Тебе нужно накраситься и нарядиться! — за¬метила Маиза. Но дочь нахмурилась. Мать прямо зациклилась на своей идее... — Ты ничего не понимаешь, мама. — Сделать себя красивой — это очень важно для жизни женщины, поверь мне! — настаивала Маиза, не обратив внимания на грубость дочери. Это возрастное, думала она. Пройдет... — А ты счастлива с папой? — вдруг спросила дочь. Маиза вздрогнула от неожиданности, но быст¬ро взяла себя в руки. — Да. У меня, разумеется, нет тех иллюзий, ко¬торые были до свадьбы, но я счастлива. И даже стала счастливей, чем раньше. Люди становятся счастливыми, когда теряют иллюзии. Хотя Лукас очень сухой... — Ты любишь его? — Я не вышла бы замуж за нелюбимого чело¬века... Мел взглянула на мать и не поверила ей. Слишком торжественно и категорично она произ¬несла эту фразу... — Конечно, я понимаю, моя принцесса, — го¬ворила Жади дочке, — ты хочешь выйти замуж, иметь детей. Но пойми, для женщины очень важ-но иметь профессию. Даже для того, чтобы выб¬рать себе мужа. — Но дядя Али сам выберет мне мужа! Мы уже договорились с ним! — возразила Кадижа. — А ты не хотела бы Сделать это сама?: — Я никого не знаю. Как я могу кого-нибудь выбрать? А дядя Али знаком со всеми семьями в Фесе. Я уже сказала ему, какого мужа я хочу: бо¬гатого и красивого, который подарит мне много золота. Вошел Али. Кадижа убежала. — Никто не может быть счастлив, стоя на рас¬путье. Кадижа твердо стоит на ногах. Она живет со своей семьей, оставь ее в покое! Не навязывай дочке свои нереализованные мечты. Она пойдет своим путем, у каждого он свой! — наставитель¬но сказал Али. Словно дядя подслушал разговор Жади с доче¬рью... Или и впрямь подслушал?.. — А как я смогу влюбиться в человека, пока не выйду замуж? — пристала Кадижа к матери, ког¬да они шли домой от дяди Али. — На западе это так, моя принцесса. Люди влюбляются и женятся, потому что полюбили. — Но до замужества мы не знаем характера мужчины! Дядя Абдул сказал, что никто не может любить того, с кем незнаком. Ты любишь моего папу? — спросила хитрая Кадижа. — Твой отец очень хороший человек, очень щедрый, — вздохнула Жади. — Значит, ты любишь его... Жади улыбнулась и поцеловала дочь в лоб. К Латиффе и Мохаммеду приехал в Рио брат Мохаммеда Мустафа. Он сказал, что готов помо¬гать Мохаммеду в его деле и сделать из «Волшеб¬ной лампы» лучший магазин в Сан-Криштобане. Мустафа был разведен и надеялся, что когда со берет деньги, то отправится в Марокко за новой женой. Туг Латиффа вспомнила о Назире и сроч¬но позвонила в Марокко... Саид сообщил Назире о намерении Мустафы. — Жара в Фесе просто невыносима!.. — мо¬ментально застонала Назира. — Наверное, я по¬еду с вами погостить в Бразилию... Теперь у нее на примете оказалось сразу два за¬видных жениха. Она усердно изучала Коран вмес¬те с Али и нетерпеливо ждала новостей. И все шло отлично, пока Абдул не объявил, что Назира дол¬жна ехать в Рио, чтобы сидеть там с Кадижей. Туг Назира сорвалась, точнее, сорвала с себя маску покорности. — Аллах! Почему никого не интересует, что мне нужно?! Почему все бросают Назиру туда-сюда, будто куклу?! Со мной обращаются, как с жертвенным бараном! Я не поеду в Бразилию, никто не увезет меня из Феса! Почему вы не хо¬тите моего счастья, когда оно совсем близко?! — вдруг она замолчала и посмотрела на дядю Али, стоящего рядом. — Какое такое счастье? — подозрительно спро¬сил Абдул. Он запер Назиру в комнате и начал ругать ее. — Твое поведение недопустимо! — бранился он. — Твои грехи в десять раз тяжелее, чем грехи твоей невестки! Нужно было вести себя иначе, не по-современному, и доверить мне побеседовать с Али. Наконец, он выпустил Назиру, и сразу от мир¬ных переговоров она перешла к активному воору¬женному наступлению. В ее арсенале появились роскошные наряды и духи. Когда приготовления были закончены, она, разодетая и надушенная, благоухающая, как парфюмерный магазин, томно разлеглась на софе в гостиной. Вошедший дядя Али одарил ее ошеломленным взглядом и трусливо сбежал. Он не мечтал о чет¬вертой жене, такой же склочной и сварливой, как первые три. — Я хочу очень хорошо выглядеть в Брази¬лии, — Жади показала Зорайде новые покупки. И так волнуюсь из-за этой поездки... А когда я нервничаю, то всегда стараюсь украсить себя. Вроде бы глупо, но я чувствую себя хозяйкой си-туации, только когда я красива. — Аллах не допустит, чтобы ты встретилась с Лукасом, — твердо сказала Зорайде. Это будет непросто... Потому что все хозяе¬ва предприятий, которые хотят сотрудничать с го¬стиницами Саида, будут давать ужины. — Если ты будешь избегать Лукаса, то и он бу¬дет избегать тебя. Но глаза Жади говорили о том, что, встретив его, она уже не сможет бороться с собой. Мел подкрашивала губы, стоя у зеркала, и долго выбирала шляпу к пляжному костюму. Она уже не казалась такой удрученной, как обычно. В конце концов, выбор был сделан, и она одоб¬рительно улыбнулась милой девушке, смотрящей на нее из зеркала. Далва пожелала ей отдохнуть и загореть. Зага¬ра Мел действительно не хватало. Шагая с Телминьей на пляж, Мел увидела за¬горелых, полуобнаженных девушек и подтянула свое парео так, чтобы оно полностью скрыло ее фигурку. — Привет, Мел! Теперь, когда ты будешь хо¬дить с нами, я буду прихватывать таблетки. Ког¬да у тебя заболит голова, тебе не придется возвра¬щаться домой, — Сесеу вальяжно развалился на песке. — Договорились, — Мел по-детски широко, но стеснительно улыбнулась. Сесеу увидел знакомых и пошел к ним, а Тел¬минья стала уговаривать подругу искупаться или хотя бы снять парео. — Сейчас сниму, — отвечала Мел, тщетно бо¬рясь со своей застенчивостью и оставаясь в пре¬жнем наряде. Телминья махнула на нее рукой — подруга без¬надежна! — и направилась к морю, оставив Мел одну. Сесеу сразу подсел к Мел. — Ты не видела новую пьесу в театре? На нее почти невозможно купить билеты. Мел покачала головой. — Можно послать за билетами шофера... Сесеу кивнул. — Давай сходим вместе! Разговор был явно исчерпан. Мел боялась за¬говорить о чем-то другом. — А сейчас пойдем купаться! — предложил Се¬сеу. — Я попозже! — Идем! — Нет! — Мел перепугалась и даже побледнела. — Я тебя понесу! — Сесеу схватил девушку на руки. — Я утону! — закричала она, вцепившись в него и нервно смеясь. Внезапно раззадорившись, Мел кинула свою шапочку, которую так долго подбирала, куда-то в толпу. Эх, будь что будет!.. В конце концов, пора менять свою жизнь. Друзья правы... Сесеу понес Мел в бурную морскую воду, где ее действительно стало относить течением. Тогда он вновь схватил Мел на руки и страстно поцеловал. Мел притихла, не сумев ответить на поцелуй... Но он ей очень понравился. А Телминья, наблюдавшая эту картину с берега, удивленно открыла рот. Выбежав на берег, Мел сразу помчалась домой. Пришла с пляжа она довольная и сказала, .что уже пообедала с одним парнем. В своей комнате Мел по-Детски радостно нарисовала в тетрадке сердеч¬ки с именами «Сесеу и Мел». Потом она решила поболтать с подругой и набрала ее номер. — Привет, Телминья! — весело сказала она. — Что тебе рассказал Сесеу? Что мы идем в театр, и все? А он не сказал, что у нас любовь?.. Мел была счастлива. Но на следующий день, прибежав на пляж, она увидела болтающего Сесеу в толпе загорелых бой¬ких поклонниц. Мел никто не заметил. И она, понурившись, ушла. Домой она приплелась в слезах. — Что случилось? — встревожилась Далва. — Сесеу меня не любит, не замечает, и все пар¬ни надо мной смеются... — пробормотала Мел. — Ты должна знать себе цену: ты умная, кра¬сивая и богатая! — принялась утешать служан ка. — И нечего обращать внимания на какого-то там Сесеу! Кто он рядом с тобой? Тьфу! — она выразительно плюнула. Но Мел не слушала нянюшку. Телминья пыталась наладить отношения свое¬го брата с Мел, но подруга наотрез отказалась го¬ворить с Сесеу. — Ты тоже хорош, нашел, с кем связаться — с Мел! Она же ходячая проблема, настоящий тормоз, это знают все! — сказал его приятель Нанду. — Да я лишь в шутку ее поцеловал, а она по¬думала невесть что! — фыркнул Сесеу. — Поцеловал Мел?! — удивилась девушка, си¬дящая за столиком с Сесеу. Он. поднял голову и увидел Мел на входе в кафе. Вот незадача! — подумал раздосадованный Сесеу и бросился за расплакавшейся девушкой. Он посадил ее в машину, собираясь отвезти до¬мой. Мел продолжала рыдать. Дома молодые люди сразу поднялись наверх. Далва побежала за ними, повторяя, что им нельзя сидеть наедине в запертой комнате. — Мел, открой дверь, почему нужно разгова¬ривать за закрытой дверью? — трещала старая няня. — Не нужно мне ничего объяснять, я для тебя ничего не значу, — обреченно сказала Мел Сесеу, не открывая служанке двери. — Я не хочу, чтобы ты думала, что я просто пошутил... — виновато пробубнил Сесеу. — Изви¬ни меня... Все не так, как тебе кажется... — Я знаю, что вы считаете меня дурой... — оз¬лобленно продолжала Мел. — Прекрати себя унижать! Ты умница, первая ученица в классе, больше всех читаешь, больше всех знаешь! — И что мне это дает? Никто не влюбляется в таких! — с горечью отозвалась девочка. — Мы тебя уважаем больше тех девчонок, ко¬торые встречаются со всеми. — Лукас, так нельзя! К Мел пришел Сесеу, и они закрылись в ее комнате! — завопила встрево¬женная Далва. Лукас посмотрел на нее и поднялся, чтобы ра¬зобраться с дочерью. Мел открыла дверь, и Се¬сеу сразу ушел, тенью проскользнув мимо Фер-раса. — Я даже не могу поговорить со своим другом? Все стучат в дверь, кричат! Что это такое?! — со слезами на глазах выпалила Мел отцу. — Тебе лучше беседовать с друзьями внизу, там принимают гостей. Все окончилось скандалом. Мел судорожно сбросила со стола книги и тетради и зарыдала в голос. Лукасу пришлось уйти, так как он, как лю-бой отец, мало что понимал в подростковых ис¬териках и способах их устранения. И тут появилась Маиза. — Что происходит в нашем доме? — холодно спросил ее муж, спускаясь по лестнице.; — Я только вошла, а ты меня спрашиваешь... — Ты всегда только вошла или только ушла! Ты совсем не уделяешь внимания дочери. — А ты? Ты никогда не обращаешь внимания ни на нее, ни на меня, уходишь в себя, и пропа¬ди все пропадом! — отпарировала Маиза. — Все сваливаешь на других, ничего не замечаешь! — Я работаю, а чем занята ты, кроме траты де¬нег в магазинах?! Ты не занимаешься ни домом, ни мной, и меньше всего Мел! — возмутился Лу¬кас. — Ты любишь одну лишь Жади, и все!.. Ты даже свою дочь не любишь! — задела Маиза боль¬ную тему. — Ты с ума сошла! — устало сказал Лукас. — Да, не любишь, потому что для этого надо оторваться от воспоминаний о другой! — Прекрати! — Из-за этой мусульманки ты не спишь со мной! Муж залепил ей звонкую пощечину наотмашь- — Правда глаза колет... — Маиза ушла" наверх. Лукас опустил глаза. Он вернулся к дочери, и они обнялись — Я люблю тебя, ты самый главный человек в моей жизни! — честно сказал Лукас. Теперь нужно было помириться с женой... Он вошел в спальню. Маиза, перебиравшая свои дра¬гоценности, вскочила и демонстративно ушла. Вбежала Далва. — Почему ты ударил свою жену?! — Хватит! — отмахнулся Лукас. — Я всегда защищала тебя, но мужчина, под¬нявший руку на женщину — негодяй! — закрича¬ла нянюшка. — Маиза вывела меня из себя, оскорбила, — Лукас нервно расхаживал по комнате. — Это не повод, ты не должен был так распус¬каться! — А она сказала, почему я потерял голову? Сказала?! — Сказала, что ты требовал, чтобы она разоб¬ралась с поведением Мел, и ты сам ни на что не способен. — Она сказала, что я не люблю дочь! — Что?! — изумилась служанка. _ Да! Что я сожалею, что она родилась, и наш брак держится только на ней! — Она не в себе! Говорить такие глупости! — Но это правда... Я вернулся к Маизе лишь потому, что она была беременна. И живу с ней, чтобы быть рядом с Мел... Конечно, это была ошибка, я должен был развестись... Но я безум¬но люблю дочь, и если бы не огромное количе¬ство работы, я мог бы доказать это Мел... — пе¬чально произнес Лукас. — Сынок, как же вы с Маизой дошли до та¬кого? Вы с ней были такой красивой парой... — Далва с жалостью глянула на измученное лицо своего воспитанника. — Как я мечтала, чтобы ты был счастлив, сынок... — Счастлив? Вряд ли я буду когда-нибудь сча¬стлив... — Иногда я себя спрашиваю: может, мы зря возражали против твоего брака с этой иностран¬ной девушкой? — медленно заговорила старая нянюшка. — Мы с твоим отцом так боялись, по¬терять тебя, так боялись, что ты женишься и уедешь... Но кто знает, может, так было бы луч¬ше... Пусть далеко от нас, но ты был бы счаст¬лив. — Кто знает, что могло бы произойти? Кто мо¬жет это сказать... — глаза Лукаса помрачнели еще больше. — Хотя у нее все в порядке, говорят, она счастлива со своим мужем... . Маиза с приятельницей Лидиани выходила из магазина, когда они вдруг заметили Лукаса в об¬нимку с какой-то женщиной. — Это Лукас? — взволновалась Лидиани. — Пойдем отсюда! — потянула ее Маиза, уста¬вившись в землю. — Ты застукала его и убегаешь?! — Я ничего не видела, иначе придется прини¬мать меры. Его приключения мне безразличны, они никак не отражаются на нашем браке. — Я бы так не смогла, не дай мне бог застать моего Тавиньу с другой! — сказала Лидиани. — От одной только мысли сердце начинает колотиться! Не верю, что ты никак не отреагируешь. — Конечно, отреагирую. — Хочешь, я пойду и поздороваюсь, чтобы ему было неудобно? — Не надо, я отомщу ему по-своему. — И что же ты сделаешь? — залюбопытничала Лидиани. — Я опустошу его кредитную карточку, — и Маиза подвела подругу к витрине с ювелирными украшениями. Лукас рассказывал Тавиньу про свою очеред¬ную подружку. Приятель советовал ему не встре¬чаться с ней больше двух раз, иначе начнутся проблемы. — Захомутать меня невозможно, — усмехнулся Лукас. — Я уже так далек от этого... Моя способ¬ность влюбляться похоронена в юности. Я был тогда дураком, который все принимал всерьез, любил только одну женщину. — Ты? — удивился Тавиньу. — Да. В отличие от моего брата Диогу. Диогу был таким, каким я стал сейчас. Никем не увле¬кался, ни по кому не страдал. Каждый день — праздник... — Но это слишком просто... — покачал голо¬вой Тавиньу. — Зато теперь они страдают из-за меня, — Лу¬кас усмехнулся. — Ну, как ты провел день? — с намеком спро¬сила Маиза мужа, когда они остались наедине. — Хорошо. Сколько стоило это кольцо, Ма¬иза? — Боюсь даже произнести, увидишь на своей карточке, — усмехнулась она. — Как ты можешь покупать такие вещи, ниче¬го мне не сказав, не спросив, можем ли мы по¬зволить себе такие вещи? — начал возмущаться Лукас. — Я собиралась поговорить с тобой, звонила на работу, но в это время тебя не было в кабине¬те, — с плохо скрываемым притворством ответи¬ла Маиза. — У меня было заседание... — Да, кольцо дорогое, очень дорогое, но оно того стоит. Благодаря ему, мы и дальше будем жить вместе, — она улыбнулась и поднялась на-верх. Муж посмотрел на нее усталым, безнадежным взглядом. Маиза бросила очень дорогое кольцо в короб¬ку с другими украшениями и посмотрела на себя в зеркало. Она понимала, что ничего из себя не представляет и никому не нужна: просто пустыш¬ка... От этого сердце болело все сильнее...

Жади сидела перед туалетным столиком в спальне и раскладывала свои украшения. Сзади подошел Саид. — Я хочу тебе кое-что сказать по поводу нашей поездки в Бразилию. Она тревожно повернулась к мужу. — Говори. Саид сел на кровать. — Я знаю, что ты не хочешь ехать. — Не хочу! Мы с Кадижей останемся в Марокко. — Нет, я решил взять тебя с собой. Эта поезд¬ка будет испытанием для нас. — Но это ни к чему! — возразила Жади. Она мучительно боялась поездки. — Я долго боролся за тебя... — тихо продолжал Саид. — Даже с собой боролся, чтобы ты осталась моей женой... — Ты не заслужил такой жены... — прошепта¬ла Жади. — Но ты меня не обманывала! С самого нача¬ла ты мечтала, чтобы я отказался от тебя, и чем больше ты стремилась избавиться от меня, тем больше я был унижен.. Я любил тебя... — Я знаю... — Жади уставилась в пол. Смотреть на мужа она не могла. — Я думал, что со временем, живя с тобой, я добьюсь, чтобы ты полюбила меня. Но только в Бразилии я уверюсь в этом окончательно. Лишь там ты можешь окончательно похоронить свои воспоминания. — Больше нет никаких воспоминаний! — вос¬кликнула Жади. — Они остались в далеком про¬шлом! — Даже если ты действительно выбросила Лу¬каса из своей жизни, даже если твое сердце забы¬ло о нем... — Забыло! — закричала Жади. Она старалась искренне поверить этому. Но Саид настойчиво твердил о своем. — Между нами осталось еще кое-что мешаю¬щее тебе. Не позволяющее целиком стать моей... По-моему, ты считаешь, что если бы осталась с ним, то была бы счастливей. — Нет, перестань! — Все люди думают о том, что не сбылось. Не¬состоявшиеся мечты обладают большой силой. Я тоже иногда думаю, хотя и люблю тебя: а если бы я развелся и взял другую жену, может, я был бы счастливей? — Я поеду с тобой в Бразилию, Саид... — про¬шептала Жади. — Но я не хочу там никуда выхо¬дить и бывать на ужинах. Ты решай свои дела, ходи на необходимые мероприятия, а я буду с Кадижей. — Нет, ты должна меня сопровождать! — не сдавался Саид. — Ты хочешь столкнуть меня с Лукасом! — уп¬рекнула мужа Жади. — Я не стремлюсь к этому, но и избегать ва¬шей встречи не стану. И Жади поняла, что бороться бесполезно... «Ты предназначен мне судьбой, — словно ус¬лышала она снова свои слова, обращенные к Лу¬касу. — Никто не разлучит нас, ничто...» «Я люблю тебя, Жади, люблю...» — ответил ей тогда Лукас... — Почему ты так любишь это место, мама? — спросила Кадижа мать, вечером отыскав ее в раз¬валинах. — Я вспоминаю свою молодость, когда прихо¬дила сюда... Я была счастлива здесь... — прошеп¬тала Жади. Но это давно прошло... — Тебе удалось наладить свою семейную жизнь после стольких скандалов, зачем ты хочешь рис¬ковать своим счастьем? — спросил Али у Саида. — Почему вы предупреждаете меня? Вы дума¬ете, она не забыла этого бразильца? — Люди не забывают пережитого, люди успо¬каиваются. — это совсем другое. И если человек не вспоминает плохое, то пусть и не вспоминает. Зачем тебе проверять, ворошить прошлое? Это гордость, Саид, а гордость — плохой советчик. Я всё понял: ты хочешь столько лет спустя отве¬тить на вызов, который тебе бросили. Вы все были тогда слишком молоды, а когда люди моло¬ды, то они не думают, а подчиняются импульсам, не слушаются голоса разума. — Может, вы и правы, дядя, но мне нужно по¬лучить доказательство... Мой брак никогда не бу¬дет счастливым, пока я не пойму, что Жади толь¬ко со мной. — Саид, Саид... — вздохнул Али. — Если тебе удалось убежать от льва, то не охоться на него. Хорошенько подумай над тем, что я тебе сказал... Не напоминай жене о том, о чем она и думать забыла... Но Саид решил иначе. Албиери поднял трубку телефона. — Папа? — спросил кто-то. От неожиданности профессор опустил трубку. — Разъединили... — он был вне себя. — Лео нашел меня .... В последнее время у доктора начались серьез¬ные ссоры с Эдной. Она настаивала, чтобы ее племянница Алисинья жила у них, причем в ком¬нате Лео, хотя сама Алисинья хотела снять себе жилье. Эдна рассказывала мужу, как ее племянни¬ца ухаживает за ней, какая она нежная и внима- тельная. Вот и сейчас она явилась с очередными дифирамбами в адрес племянницы. Но профессор был погружен в свои мысли. Телефон не звонил... — Я не пойду в клинику, что-то плохо себя чувствую... — сказал доктор жене. Он ждал звонка... Профессор думал, что если Лео появился, а теперь он точно появился, то ученому уже не удастся скрыть его существование от Феррасов. Лео позвонил снова. Албиери заторопился, начал расспрашивать его, но услышал, что у Лео сейчас мало времени, и он перезвонит позднее. Ученый повесил трубку и долго сидел, задумав¬шись. Ему хотелось открыть кому-нибудь факт клонирования Лукаса. И лучше всего довериться старому другу Али... Почему она мне так не нравится? Она добрая, услужливая, но в ней есть что-то нехорошее, на¬стораживающее... — думал Албиери, глядя, как Алисинья сюсюкает со своей теткой. Леонидас сидел с Синирой в ресторане, когда вошли Иветти и Лауринда. Они собирались обсу¬дить предстоящее судебное дело с адвокатом. — Глянь, это Леонидас! — наклонилась к под¬руге Лауринда. Феррас встал, извинился перед невестой и от¬правился в мужской туалет. Иветти тотчас рину¬лась за ним, полная решимости убедится, что, Ла¬уринда не ошиблась. Она встала перед туалетом, а потом вошла туда и с улыбкой постучала в дверь кабинки. — Это я, львеночек... Не пугайся... Выскочил изумленный мужчина. Иветти скром¬но извинялась перед ним, но за эту секунду Лео¬нидас сумел незаметно проскользнуть мимо. А Иветти уже стучалась в другую дверь. — Львеночек, ты не хочешь взглянуть на свою прежнюю Иветти? Львеночек, ты меня испугался?' Наконец, ее выпроводили из туалета. Тогда она с воинствующим видом пошла на улицу, и бедняжке Лауринде пришлось волей-не¬волей последовать за ней. Пока Леонидас копал¬ся с ключами от машины, охотница на «львеноч-ка» уже оказалась в опасной близости. — Так ты обходишься со мной, да?! После стольких лет знакомства?! Видишь меня и убега¬ешь? Я очень взволнована, и что же? Тебе не нра-вится, как я выгляжу? Тебе не нравятся мои во лосы? — она встряхнула своими кудрями. — Чем ты недоволен? — Мне все нравится, ты прекрасна, Иветти... Время не властно над твоей красотой, — тороп¬ливо ответил Леонидас. — Я уже выбрала машину, на которой поеду на свадьбу, посмотри! — Синира потянула жениха в сторону. — Ты женишься?! — грозно воскликнула Иветти. — Кто это, Леонидас? — Синира осмотрела не¬знакомку в ярко-желтом вызывающем платье критическим взглядом. — Подожди, я не поняла, ты женишься на ней?! Вот на этой?! — Иветти истерично захохо¬тала и уже не могла остановиться. Леонидас в полной растерянности и смятении поспешно усадил невесту в машину, и они отъе¬хали. — Какая она грубиянка, кто это? — возмуща¬лась Синира по дороге. — Просто знакомая, — лгал «львеночек». — Но ее с тобой что-то связывает... — Она была возлюбленной одного моего при¬ятеля. Да ты его знаешь! Это Лобату, — без тени стеснения вновь соврал Леонидас. — Как можно полюбить такую вульгарную женщину! А одежда, а манера держаться!.. — Да, одежда, — Леонидас посмотрел на Си-ниру и возмущенно кивнул головой. — Лауринда, ты хорошо рассмотрела претен дентку? — никак не успокаивалась Иветти. — Это нечто тощее и в очках?! Похоже, она кол прогло¬тила! Они с Лауриндой так и не дождались адвока¬та. Иветти объявила, что не в силах заниматься Арманду. Она решила пойти к Лукасу, чтобы тот помог ей в суде. Приехав в Рио, Жади и Саид поселились в го¬стинице. Жади страшно волновалась, но встреча Саида с бразильским предпринимателем еще не была назначена. Мустафа встретил Саида с семьей у «Волшеб¬ной лампы» и повел к Мохаммеду. Тот сразу об¬нял Саида, Амим и Самира прилипли к Кадиже, а Латиффа просто запрыгала, увидев сестру, и все время твердила о ее красоте. Дети и мужчины ушли из гостиной. — Красавица, ты просто красавица! Ты счаст¬лива? Так сказала Зорайде, — с улыбкой сказала Латиффа. — У меня все хорошо с Саидом. А ты знаешь что-нибудь о Лукасе? — тотчас спросила Жади. — Я слышала кое-что, но в это трудно пове¬рить... Говорят, у него куча женщин, и он их по¬стоянно меняет... — У Лукаса? — удивилась Жади. Тут выбежал Амим и попросил у матери разре¬шения покататься на улице. Жади сидела оше¬ломленная и притихшая. — По слухам, он очень изменился, это уже не тот Лукас, которого мы знали. — И какой он? — Я не знаю, я не видела его. Но будто бы он не так хорошо относится к людям, как раньше, когда мы с ним познакомились. — Но почему? — Ты не верила, когда дядя Али говорил, что западные люди изменчивы, да? Они отличаются от нас... Мохаммед — это Мохаммед, и до смер¬ти останется Мохаммедом, Саид — это Саид, и до смерти останется Саидом, а эти люди нет. Они все время меняются. Они не исполняют законов, как мы исполняем предписания Корана. Они все время экспериментируют, все время меняют свои-маски... — Я не могу представить себе другого Лукаса. Для меня он тот Лукас, который был раньше: тот же взгляд, те же жесты, те же волосы, то же серд¬це... Лукас, которого я любила и люблю, и когда я буду вспоминать его, я буду вспоминать его та¬ким, — в глазах Жади стояли слезы надежды, а лицо светилось улыбкой. Латиффа с жалостью погладила сестру по щеке. Все возвращалось на круги своя... Лукасу было по-прежнему наплевать, что про¬исходит в его доме. Ему было все равно, кто ста¬нет женой его отца. Он вяло поинтересовался, не дают ли о себе знать марокканцы, но пока ника¬ких новостей не приходило. И вдруг телефон сно¬ва зазвонил. Трубку одновременно взяла и Маи¬за, в спальне, и Лукас, в кабинете. — Лукас... — сказал женский голос. — Я же просил тебя не звонить домой! — Я ждала вчера тебя... Маиза положила трубку и направилась в каби¬нет к мужу. Выслушала его объяснения, что зво¬нил Тавиньу. Муж ушел, а Маиза принялась зво нить своей подружке из ювелирного, некой Ма-гали. И попросила ее принести самые дорогие вещи из последней коллекции. — Опять покупаешь драгоценности, скоро их уже некуда будет складывать, — с укором сказа¬ла Далва. — Лукас любит делать мне подарки, и, на¬сколько я понимаю, это зависит от его поведения. Скоро я открою ювелирный магазин, — в глазах Маизы стояли слезы беспомощности и страха. — Я волшебница, я превращаю слезы в бриллиан¬ты, — горьким смехом засмеялась она над собой. В офисе Лукас сразу наткнулся на бодрого Та¬виньу. — Тебе нужно потренироваться! — внезапно посоветовал друг. — Займись спортом, ты совер¬шенно за собой не следишь. Лукас равнодушно отмахнулся. Его давно уже не волновала собственная внешность. — Ты будешь очаровывать самых красивых женщин, почувствуешь себя лучше, — убеждал Тавиньу. — Это обман, потому что люди с возрастом ме¬няются, но их представления о себе остаются прежними. Мне становится страшно, когда гово¬рят, что я изменился, я этого не чувствую. — Я думаю, что о себе надо заботиться. Время не жалеет людей, — слова друга вдруг отнесли мысли Лукаса в другую сторону. А она? Какая она сейчас? Я могу представить ее только такой, как раньше... Она для меня навсегда только такая... — он вспомнил встречу с Жади в развалинах, когда она танцевала для него. Вечером дома Лукас устало опустился в крес¬ло, разглядывая свою фотографию с братом, сто¬ящую на тумбочке. — Я принесла сок для моего сыночка. Ты вспо¬минаешь Диогу? — спросила нянюшка, присажи¬ваясь рядом. — Далва, ты думаешь, я изменился? Если бы ты не видела меня с того дня, как погиб Диогу, а сейчас бы встретилась со мной, ты бы заметила изменения? — Для меня ты такой, как был раньше. Получ¬ше этих красавцев! Некоторые говорят, что сень¬ор Тавиньу просто неземной красоты, а по мне он рядом с тобой — ничто! — заявила служанка. — Ты не видишь этот живот? У меня раньше его не было. У меня полно седых волос, как у папы, а у Тавиньу нет ни одного, — заулыбался Лукас. — Ну и что? Седые волосы, подумаешь! А по¬чему ты так беспокоишься? Так ведет себя муж¬чина, который влюбился, — подозрительно заме¬тила Далва. — Я просто вдруг затосковал по тому Лукасу, — объяснил Феррас. Няня махнула рукой и ушла. А Лукас продол¬жал думать... Жади сидела на кровати, внимательно и весь¬ма критично рассматривая свое отражение в зер¬кале. Вошла Латиффа. — Ты говоришь, что я не изменилась... Мне так не кажется, — испуганным тоном сказала Жади сестре. — Да ты стала еще красивей, женственней, элегантней! По-моему, я тоже похорошела с тех пор, — объявила Латиффа. — Наверное, это тяжесть пережитого. Даже если все наладилось, все нормально всегда есть тоска... Тоска по утраченному... Она в душе... Латиффа села рядом с сестрой. — Уж не думаешь ли ты встретиться с Лука¬сом?! — В тот день, когда Саид выбежал на улицу с кинжалом, чтобы убить Лукаса, я поклялась Ал¬лаху, что если Лукас останется жив, я никогда даже не взгляну на него. И не взгляну! — серь¬езно сказала Жади. — Я знаю, на что был спо¬собен Саид тогда, а сейчас он способен на боль-шее. Сестры обнялись. Жади Огляделась, будто что-то искала, и спросила: — Где наши дети?.. Амим катался на улице на велосипеде. К нему подошла Одетта и спросила, женат ли Мустафа. — Он отказался от своей жены, — ответил мальчик и поехал дальше. Кадижа и Самира сидели в беседке и разгова¬ривали. — Я мечтаю носить платки, выйти замуж и иметь много золота! — призналась Кадижа. — А я хочу надеть топик и коротенькую юбоч¬ку, чтобы оторваться на дискотеке, — призналась Самира. — Но замуж я не хочу, я собираюсь учиться. Кадижа скорчила гримасу. Ведь это очень пе¬чальная участь — остаться незамужней. Сестры явно не понимали друг друга. Саид и Жади неожиданно встретили в рестора¬не доктора Албиери, и он подсел за их столик. — Я давно не был в Марокко, — вздохнул про¬фессор и посмотрел на Жади. — А ты была зна¬кома с моими крестниками — Лукасом и Диогу? Похоже, ученый уже все забыл... Саид пристально рассматривал взволнован¬ную молчаливую жену. Ученый еще немного повспоминал о своей дружбе с Али и раскла- нялся. — Он милый, правда? — сказала Жади, чтобы оборвать тревожное молчание. — Крестный Лукаса, — с натянутой улыбкой ответил муж. — Это не повод, чтобы ревновать... — Ты в последнее время сильно изменилась, — упрекнул он жену. — Это пытка, понимаешь?! Это пытка! Поче¬му ты так поступаешь? — она взорвалась и ушла из ресторана. Саид остался разговаривать со своими деловы¬ми партнерами. — Почему ты так себя вела? —. сурово спросил он, вернувшись в гостиницу. — Потому что не могу так больше... — Жади печально и мрачно глянула на мужа. — Чего ты добиваешься?! Зачем ты притащил меня сюда? Ты хочешь, чтобы я вспомнила то, о чем не хочу вспоминать?! — она говорила резко. — Что ты почувствовала, когда сеньор Албие¬ри сказал о Лукасе? — выдержанным и спокой¬ным, но от того не менее мучительным для жены тоном спросил Сайд. — Хватит меня мучить Саид! — Жади оконча тельно вышла из себя, но взгляд Саида не изме¬нился: он как бы испытывал ее. — Ты говорила, что все забыла. Саид будто не мог понять, какую боль причи¬няет любимой жене. — Я пытаюсь, но ты не даешь мне это сделать! Ты все время напоминаешь мне о Лукасе, произ¬носишь его имя, делаешь все, чтобы моя память не спала! — Ты сама позвала сеньора Албиери за наш стол. — Я лишь поздоровалась, а позвал ты. — Если ты поздоровалась, то я был вынужден пригласить его за наш стол. — Но я не говорила о Лукасе! — Это неважно, — Саид холодно покачал го-ловой. — В Бразилии тысячи предприятий! Почему ты выбрал именно его?! — Я не искал их, они сами нашли меня. Мо¬жет, они были информированы, может, кто-то знал и сказал им... — Этот кто-то — я?! — Жади вскочила. — Я этого не говорил, — так же испытующе глядя на нее, сказал муж. — Ты приехал сюда, чтобы встретится с Лука¬сом, и меня заставил ехать! Зачем?! Почему ты так добивался этой встречи?! — Ты боишься? — Я боюсь тебя, Саид! — Жади ушла, и Саид остался один. Но вечером, когда Кадижа уснула, он вновь начал разговор с женой. — Я закажу еду в номер, — предложил он. — Нет, я ничего не хочу, я ложусь спать. За последние дни Жади действительно измени¬лась, темная одежда делала ее строже и холоднее. — Ты не хочешь поговорить? — Я хочу только спать. — Жади, я влюбился в тебя с первого взгля¬да... — пробормотал Саид. Она бессильно закрыла глаза. — Это невыносимая боль — любить женщину и чувствовать, что она думает о другом мужчине, что в ее сердце живет другой... Иногда я не понимаю, что я делаю... Но я хочу знать, как ты посмотришь на него, что ты будешь чувствовать в его присут¬ствии. И в то же время я не хочу этой встречи. — Аллах... — в ужасе выдохнула Жади. — Единственное, чего я хочу, — это осознать, что он не нужен тебе. Я бы стал самым счастли¬вым человеком в мире, если бы увидел в твоих глазах равнодушие к нему, — он взял ее руку. — Я не хотел обидеть тебя, прости... — Хорошо, — она смотрела на него все тем же взглядом, несчастным и непонимающим. Саид поцеловал жену и ушел. Леонидас пришел домой, не подозревая, кто ждет его в гостиной. — Иветти... — нервно вздохнул он. — Львеночек, — улыбнулась ему Иветти. Феррас медленно попятился назад, хватая воз¬дух частыми глотками, как выброшенная на берег рыба. Иветти побежала за ним во двор. — Вернись, трус! — заорала она, когда он уже был в машине. — Я разлюбила тебя! Ты думаешь, я пришла к тебе?! Нет, я пришла к Лукасу! — тут на балконе весьма некстати появились Маиза и Мел. — Я пришла поговорить с твоим сыном, слышишь, львеночек?! Машина Леонидаса уехала, но Иветти побежа¬ла следом за ней, будто надеялась догнать. — Кто это, мама? — спросила недоумевающая Мел. Маиза спустилась по лестнице вместе с доче¬рью, громко стуча каблуками. — Прошу тебя, Лукас, когда ты заводишь лю¬бовниц, хотя бы не сообщай им, где ты живешь! Уважай меня и свою дочь! — Ты с ума сошла! — резко бросил Лукас. На этот раз ему не в чем было себя упрекнуть. — Надо же! Эта женщина теперь будет устраи¬вать скандалы у дверей нашего дома! — продол¬жала возмущаться Маиза. — Ты циник! Она ушла наверх, Мел осуждающе посмотрела на отца и отправилась вслед за матерью. — Сегодня он зашел слишком далеко, — Ма¬иза горестно уткнулась в колени дочери. — Мама, у папы есть любовницы? — Ты же видела, — Маиза села и посмотрела на Мел заплаканными глазами. — Значит, ты знала, ты так разговаривала с ним, что я поняла... А кто она? — Не знаю, одна из них... Их так много... Я на все закрывала глаза, но скандал в доме... Этого я не прощу! Унизить меня перед слугами, перед моей семьей! — Как ты терпишь, зная, что у мужа есть дру¬гая? — наивно поинтересовалась Мел. — Наш брак длится до сих пор только ради тебя. — Ради меня?! — изумилась девочка. — Я должна была развестись с твоим отцом еще до твоего рождения. Именно тогда я даже ушла из дома, но обнаружила, что беременна, и вернулась. Я решила, что надо попытаться сохра¬нить семью ради будущего ребенка... — Мама, я не хочу, чтобы кто-то жертвовал со¬бой ради меня! Если хочешь развестись — разво¬дись! — крикнула Мел. Она нервничала, у нее начинала болеть го¬лова. Маиза снова заплакала. — Лучшие годы моей жизни были потрачены на этот брак! А сейчас уже поздно разводиться! Мел обняла мать и тотчас отправилась к отцу с требованием объяснить появление незнакомой женщины в их доме. — Маиза не должна перекладывать наши про¬блемы на тебя, — пробурчал Лукас. — Если вы все время ссоритесь, но не расхо¬дитесь ради меня, то это моя проблема! — заяви¬ла Мел. — Вы меня не спрашивали, оставаться ли вам вместе. Вам лучше развестись. Я никогда это¬го не говорила, думала, вы счастливы, а теперь знаю, что нет. — Послушай, я ни одной женщине не давал своего адреса! — возмутился Лукас. Все прояснил вернувшийся Леонидас. Он ска¬зал внучке, что это была Иветти. Но Мел ему не поверила. — В нашем доме все всегда врут! — крикнула она и убежала. Она пришла на пляж. Сесеу с Телминьей игра¬ли в волейбол, а Мел печально сидела в стороне. — Мои родители не находят общего языка, — грустно призналась она подруге, приставшей с вопросами. — Ну и что? — пожала плечами легкомыслен¬ная Телминья. — Тебе-то что до них? У тебя свои дела, вот ими и занимайся! . Но Мел думала иначе.

В клинике Албиери ждала сенсация. Судя по статье в утренней газете, был создан первый клон человека. Американская компания ACT заявила о его создании, но этот клон еще не родился. Вся клиника восторженно обсуждала это событие, только профессор ушел от общего веселья. А что они сказали бы, если бы узнали, что, я был первым?.. — подумал Албиери разглядывая фото маленького Лео. — Они создали, они не испугались, что их назовут сумасшедшими, без¬нравственными... И весь мир теперь смотрит на них, а я остался в тени. Я мог бы продемонст-рировать миру свою работу... Это лучше, чем все время бояться, что будет. Он родился безупреч¬ным. Но будет ли так всегда?.. Может, у него есть аномалии, мне неизвестные?.. Деуза утверж¬дала, что Лео странный. Но усматривала причи¬ну в том, что она позволила ему воспитываться в моем доме... А в Фесе пока все было спокойно. Беспокоил¬ся лишь дядюшка Али, он размышлял, как бы ему побыстрее избавиться от несносной Назиры. Про¬читав статью о создании клона, он решил, что без его друга Албиери в этом деле не обошлось, и сказал Зорайде, что едет в Бразилию очередной раз подискутировать с профессором. Леонидас пригласил к себе Албиери. Он хотел вкладывать больше денег в клонирование. Лукас улыбнулся. — Клон... Я помню, как мы с Диогу когда-то мечтали, чтобы Аугусто создал наших клонов, и они бы сидели с отцом, а мы бы занимались сво-ими делами. — Знаешь, кого я встретил вчера в рестора¬не? — спросил профессор, едва явившись в офис Феррасов. — Племянницу Али, ту девушку, с ко¬торой была история в Марокко... — Жади... — выдохнул Лукас после нескольких секунд молчания, словно вспоминал ее имя. — Жади в Рио?! — Ну да! Она меня узнала, сказала, что у Али все хорошо, и в этом году он приедет в Бразилию. Правда, я повел себя бестактно, спросив ее, по¬мнит ли она тебя, и все сразу напряглись. Муж наверняка ее ревнует. — Трудные тогда были времена, — улыбнулся Леонидас, похлопав сына по плечу. — Он хотел сменить веру. Представляешь, Аугусто, наш Лу¬кас — мусульманин, стелет коврик в кабинете и молится Аллаху?.. — Хорошая пора — юность, — Лукас сидел развалясь в кресле, пытаясь придать себе безраз¬личный вид. Албиери посмотрел на крестника — того мало сейчас занимало клонирование. — Аугусто, меня интересует один вопрос, кому принадлежит клон? Клонируемый имеет на него такие же права, что и отец? — спросил Леонидас. — Нет, клонируемый — не отец, он всего лишь матрица. — Значит, у клона нет семьи. У него нет ни отца, ни матери, ни бабушки, ни дедушки ни бра¬та, он одинок в этом мире, — сделал вывод стар¬ший Феррас. Клон принадлежит тому, кто его создал, — по¬думал профессор и спросил: — Ты о чем задумался, Лукас? — Ты упомянул дядю Али, и я вспомнил Ма¬рокко, то время... — Я тоже часто думаю о Марокко. Какая-то огромная, необъяснимая привязанность к Восто¬ку... Может быть, потому, что противоположнос¬ти притягиваются. Жади поделилась с Латиффой, что боится Са¬ида. Он ничего не забыл, он мстителен. Она вспомнила их первую ночь, когда муж поклялся убить Лукаса, если встретит его. Наблюдая за ней, он каждый раз словно видит рядом Лукаса. Жади была уверена, что ее муж затеял эту поездку для Того, чтобы встретиться с Лукасом и выполнить свою клятву. — А ты счастлива с Саидом? — снова спроси¬ла сестра. Жади замялась. — Я мечтала совсем о другом: о счастье, кото¬рое есть в кино и романах. Мне кажется, что все, произошедшее со мной много лет назад, проис ходило не со мной. Я знаю, что есть любовь, ко¬торую нельзя пережить снова, ее можно только вспоминать, — Жади заплакала, Латиффа тоже, и они обнялись. Али очень беспокоили отношения Жади и Саида. — Слишком ревнивый мужчина может заро¬нить в голову женщины мысли, которых у нее не было, — говорил он. Саид, пусть даже безумно ревнивый, но впол¬не современный мусульманский муж, сидел с но¬утбуком и время от времени критически посмат¬ривал на свою жену, в задумчивости лежавшую на диване. Мне нужно поговорить с Лукасом до этой встречи...— подумала Жади, покосившись на мужа. — Чтобы он избегал Саида, мужа нельзя подпускать близко. Я должна предупредить Лукаса о возможной беде... Леонидас внезапно объявил, что его внучке необходим телохранитель. Детям его партнеров уже угрожали, и он не хотел подвергать Мел опас¬ности. Но сама Мел была отнюдь не в восторге от такой перспективы. За ней весь день будет хо¬дить какой-то человек?! Какая глупость... В качестве охранника Леонидасу предложили Шанди, довольно известного борца. Мел была раздражена. — Я скоро просто не смогу выходить на ули¬цу! — пожаловалась она Далве. — А что ты дума¬ешь об этом моем телохранителе? Ты ведь его знаешь? — Шанди — хороший парень из Сан-Кришто-бана, он умеет драться, а значит, сможет защитить тебя! — заявила нянюшка. — А папа любил когда-нибудь маму? — Мел резко сменила тему. — Любил, но не так сильно, как одну иност¬ранку, — вздохнула старая нянюшка. — Ох, как он любил ту... И как раз в это время познакомил¬ся с Маизой. Они несчастливы вместе, потому что не хотят быть счастливыми и постоянно выдумы¬вают несуществующие проблемы. — Они вместе только из-за меня! — печально сказала Мел. — Да выкинь ты чужие проблемы из головы и занимайся своими! — искренне посоветовала Дал¬ва, совсем как Телминья, и радостно бросилась навстречу старшему Феррасу. Мел удивилась. Почему это от дедушки так пахнет духами, а рубашка испачкана помадой?.. Девочка была расстроена многим и, прежде всего, своим охранником Шанди, который зая¬вил, что готов охранять ее двадцать четыре часа в сутки и засыпать тогда, когда будет спать она. Он следовал за ней тенью. Какой зануда, — ду¬мала Мел. Какое занудство, быть тенью этой кривляки, — думал Шанди. Сесеу и Нанду начали снова смеяться над Мел, увидев, что за ней теперь неотступно следует ох¬ранник. Она терялась и расстраивалась еще боль¬ше, но поделиться с родными не могла. Ее ник¬то бы не стал слушать, да и все в доме были за¬няты исключительно своими проблемами. — Маиза, я хотел с тобой поговорить об этом инциденте, об Иветти... — сказал старший Феррас невестке, когда та спустилась в гости¬ную. — Мел мне уже все рассказала. — Это было недоразумение, я хочу извиниться. — В нашем доме все — большое недоразуме¬ние, например, мой брак с вашим сыном, — бе¬запелляционно сказала Маиза и вышла. Леонидас остался один. Он сидел неподвижно и мрачно размышлял о прошедшем и будущем. Деуза радостно читала письмо от матери. Дон¬на Мосинья собиралась приехать в Рио, чтобы вместе с дочерью быстрее разыскать Лео. Деуза размечталась: настанет время, когда Лео найдет работу, и они смогут купить большой красивый дом... А пока она занималась маникюром в на-дежде на лучшее завтра. Деуза по-прежнему хоте¬ла выйти замуж за Эдвалду. Хотя она больше его не любила, да и вряд ли вообще когда-то люби¬ла: их сблизили только танцы. Вечером в танцзале все было, как обычно. Де¬уза танцевала с Катильей. Эдвалду обсыпал жен¬щин стандартными комплиментами, а затем при¬гласил на танец Лауринду. Они танцевали, а Деу- за приглядывала за ними, и вдруг... Лауринда и Эдвалду поцеловались... Деуза сразу же накину¬лась на свою подругу с кулаками. Продолжился скандал дома у Иветти. — Лауринда — это шлюха, это змея! — не ус¬покаивалась Деуза. — И сколько времени притво¬рялась моей лучшей подругой! Лауринда рыдала, оправдываясь тем, что на нее повлияла музыка и танец, да и потом Деуза сама сказала, что не любит Эдвалду. Сколько Иветти ни призывала подруг к разумной оценке ситуа¬ции — нельзя рвать многолетнюю дружбу из-за какого-то мужчины — но ей пришлось признать¬ся, что если бы ее подруга поцеловала «львеноч-ка», то она тоже начла бы рвать и метать. В итоге Деуза решила уйти от Иветти. Лаурин¬да не переставала плакать. — Это моя единственная ошибка за много лет нашей дружбы! — твердила она. Но Деуза не слушала ее. Она вышла на улицу и хотела позвонить Албиери, но потом передума¬ла и твердо решила, что больше не будет просить у него поддержки. Она сама купит маленький дом, и мать приедет к ней жить. Донна Мосинья соглашалась с дочерью, что именно профессор виноват в исчезновении Лео. И обещала Деузе, что сама попробует разместить фотографию Лео в газетах. Саид сказал Жади, что он отвезет Кадижу к Латиффе, а потом они пойдут обедать в ресторан. Жади проводила мужа и дочь. Оставшись одна, она достала из бюстгальтера записку с номером телефона. Но Лукас, узнав, что звонит женщина и не хочет представиться, попросил секретаршу сказать, что он на совещании. Не надо соединять его с анонимами. Но лицо его стало серьезным... — Скажите, а когда закончится это совеща¬ние? — Жади наивно продолжала диалог с секре¬таршей. — Понятия не имею, оно только началось. Вы не хотите назвать себя? — спросила Кларисси... — Нет, я перезвоню попозже, спасибо, — Жади положила трубку и тяжело вздохнула. Она стала бродить по гостиничному номеру, описывая круги рядом с телефоном. Лукас был в коридоре своей компании и взял трубку, когда вновь зазвонил телефон. — Алло, алло, алло, — трижды повторил Лукас, но Жади узнала его голос и потеряла дар речи. Вдруг вошел Саид, она испуганно положила трубку И смахнула слезу со щеки. Муж сразу за¬подозрил что-то неладное. — Кому ты звонила? — Латиффе, но не дозвонилась, — соврала Жади. Когда она вышла взять платок, Саид нажал кнопку повтора на телефоне. Жена звонила на предприятие Феррасов... Саид мрачно посмотрел на вернувшуюся обман¬щицу и не спускал с нее испытывающего взгляда на улице. Жади поняла, что муж догадался... — Возьмем такси, — непринужденно сказала она, но Саид ответил лишь суровым кивком. Иветти и Лауринда явились на открытие музы¬кального салона. Леонидас и Синира уже сидели за столиком. Иветти незаметно встала за спинкой стула Леонидаса и стала сжимать его руку. Сини¬ра изо всех сил хвалила вино, по виду напомина¬ющее розовую шипучку. Старший Феррас чув¬ствовал себя неудобно и одновременно блажен¬ствовал, так как к нему прикасалась Иветти. Невеста сказала Леонидасу, что она много о нем знает и понимает, почему он решил женить ся на ней. Они очень похожи, им обоим надоела вульгарность. «Львеночек» согласился. Иветти по¬смеивалась за его спиной. Когда Синира ушла, чтобы попудрить носик, Иветти подсела к Леони-дасу и поцеловала его. — Эта дура ничего о тебе не знает! — ласково проворковала Иветти. — Львеночек, для чего тебе такая жена?! Синира вернулась из туалета... — Ты мужчина или бык, который кидается при виде красной тряпки?! — выкрикнула она. — Мне все ясно! И взбешенная невеста уехала. — Жить с ней было бы скучно, — вздохнул Ле¬онидас и весь вечер протанцевал с Иветти, не за¬мечая назойливых вспышек фотокамер. У себя дома Иветти угостила «львеночка» рож¬дественским кексом. Другое слово в рифму тоже входило в план... Утром за завтраком Лукас увидел газету с фо¬тографией отца рядом с Иветти и дал посмотреть Мел. — Хоть кто-то в этом доме делает то, что хо¬чет, — улыбнулась Маиза. — Ты можешь помолчать? — буркнул Лукас, будто его раздражало каждое сказанное женой слово. — Папа действительно ни в чем не виноват! — сказала Мел. Маиза ухмыльнулась. — Это наказание за то, что ты не хотела брака хозяина с Синирой! — заявила Далва. Один лишь Леонидас оставил все без ком¬ментариев, он надеялся наладить отношения с не¬вестой. Иветти не понимала, почему Леонидас снова не дает о себе знать. Последний раз ей казалось, что он от нее без ума, и они до утра разговари¬вали по телефону. Она решила посоветоваться с Лукасом, позвонила ему в офис, и они назначи¬ли встречу в ресторане. Когда явилась Иветти, Лукас, сидевший за сто¬ликом, ресторана, потерял на время дар речи. На шее Иветти висел кулон Жади. Лукас уставился на нефрит. — Этот кулон... — наконец, с трудом начал он. Его руки сами потянулись к украшению. Лукас не отрывал глаз от камня. — Тебе нравится? Правда, красивый? —. Ивет¬ти прикоснулась к кулону пальцами с зелеными ногтями. — Где ты его взяла? — Его сдали в мой магазин. А почему ты так разволновался? — ничего не понимала Иветти. — Продай мне его! Я заплачу, сколько хочешь, только продай! — взмолился Лукас. — Продашь?! — Я тебе его и так отдам... — Не надо, я хочу купить! — Для меня он не имеет никакого значения! Держи, он твой! — она сняла кулон и положила его на ладонь Лукаса. — Ты знаешь, кому принадлежал этот кулон? — Лукас увидел в глубине зеленого камня образ Жади. — Кому? — заинтересовалась Иветти. — Жади... — Лукас перевел дыхание. Иветти изумленно отпрянула. — В то время я хотел стать музыкантом, был готов на все ради любви... — Лукас сжал в руке кулон. — Мальчишеские выходки... — Значит, я умру девчонкой, потому что до сих пор готова на все, — засмеялась Иветти. — Ты очень хорошо играл на гитаре. — Я был очень застенчивым, очень слабым, весь нараспашку... Все меня трогало, все ранило... — Ты был таким мягким?.. — Да... Мне было трудно пережить смерть Ди¬огу, мне пришлось родиться заново. И теперь я знаю, что в какой-то степени я воскресил в себе Диогу, и чувствую себя цельным... Мы очень лю¬били друг друга, мы были одним целым, но раз¬деленным на два тела. Думаю, у меня ничего не вышло с Жади, потому что это происходило толь¬ко с Лукасом... — Но то, что ты забрал кулон, разве это ниче¬го не значит? — Раньше это многое значило, теперь это про¬сто предмет... Жади, любовь — это все так дале¬ко, что кажется, будто все происходило не со мной, а с кем-то другим. А кулон... Кулон напо¬минает, что это все-таки случилось, что это не моя фантазия... — А я помню, как ты лежал на диване и стра¬дал из-за нее. Мне кажется, это прекрасно, когда мужчина страдает из-за любви, — мечтательно сказала Иветти. — Неужели за это время ты так сильно изменился? — Я растерял все свои романтические пред¬ставления... — Как жаль... — Ладно, так о чем ты хотела со мной погово--рить? — Лукас сменил тему разговора .— Поговорим о твоем отце... Лукас рассмеялся... Саид сказал Жади, что завтра собирается пой¬ти на предприятие предпринимателей, которые наладили с ним контакты. Потом владельцы на¬верняка пригласят их на ужин. — Будь наготове! Если тебе нужна новая одеж¬да и украшения, ты еще можешь купить, — не¬возмутимо сказал Саид, прекрасно понимая, на какой прием он поведет жену, и с кем она там встретится. — Нет, мне ничего не нужно, — словно оправ¬дываясь, ответила Жади. Она сидела у зеркала со страдальческим выра¬жением лица, когда пришла Латиффа. — Ты идешь? Все уже собрались, — с улыбкой сказала она. — Приехал дядя Али и очень хочет тебя видеть. Он соскучился. — Я сейчас, — грустно выдохнула Жади. — Да что с тобой? — Латиффа села на кровать рядом с сестрой. — Мне очень плохо... Завтра состоится встре¬ча Саида и Лукаса... Как это произойдет? Каким я найду Лукаса спустя столько лет? — у обеих женщин в глазах застыл страх. — Я боюсь, по-моему, мне будет очень больно... И знаю, что все будет именно так... Латиффа тяжело вздохнула. — Но ты же сказала, что больше ничего не чувствуешь к Лукасу! Может, вы просто посме етесь над тем, что было, — она попыталась улыб-нуться, но лицо сестры не меняло своего стра¬дальческого выражения. — Когда я вспоминаю, как я была просватана за Саида, мне становится смешно! Я плакала из-за него! Из-за того, что наша свадьба расстроилась! — Это потому, что ты ничего не пережила с Саидом! — Ты боишься, что к тебе вернется твое чув¬ство к Лукасу? — Я боюсь снова встретиться сама с собой, — после секундного молчания ответила Жади, и на ее ресницах заблестели слезы. — Как только я увижу Лукаса, я снова почувствую себя моло¬дой... Он — словно мое зеркало, понимаешь? Все, о чем я мечтала, во что верила, все, что я представляла самым лучшим в жизни, снова ока¬жется-передо мной... Те, забытые мною мечты станут реальностью! Мне страшно... — она вы¬терла слезу. — Я боюсь столкнуться лицом к лицу с девочкой, которой я была... Боюсь себе признаться, что моя жизнь была не такой, какой я себе ее воображала... Латиффа обняла вконец расплакавшуюся сес¬тру. — Я очень устала бороться с судьбой... Пусть все будет в руках Аллаха, — прошептала Жади. На ее щеках все еще блестели слезы. Она выш¬ла к гостям: все танцевали и веселились. Али об¬нял племянницу... . Албиери и Эдна тоже пришли повидать Али. Когда профессор поздоровался с Жади, Саид вновь внимательно наблюдал за ее реакцией. Жади чувствована себя очень неловко. Аугусто и Али тотчас вновь заспорили о клони¬ровании. Али уверял, что одна погубленная клет¬ка, — это погубленная жизнь, но друг убеждал его в том, что жизнь появляется, когда формируется зародыш. Албиери по-прежнему размышлял, как человеческий клон мог бы быть воспринят обще¬ством. Многие его коллеги были уверены, что миссия генетиков — исключительно создание клон, а все остальные проблемы нужно оставить психологам и социологам. — У тебя чудесная семья! — сказал Саид бра¬ту. — Тебе очень повезло с женой. Мохаммед просиял. — Да, но и у тебя тоже хорошая семья! Саид искоса взглянул на Жади. По его взгляду было ясно, что он не разделял мнение брата.

Саид явился в офис Феррасов без приглаше¬ния, и Тавиньу стал показывать гостю помещение и рассказывать о компании. Леонидас, узнав о неурочном визите, предло¬жил принять арабского гостя, но Лукас стал спешно собираться, объявив, что у него назна¬чена встреча с президентом банка «Универсал». Но Тавиньу уже открыл дверь и пригласил Са¬ида войти. Лукас сразу отвернулся к окну. Тави¬ньу представил Саиду всех присутствующих, и когда очередь дошла до Лукаса, ему пришлось обернуться. И теперь мужчины, как и в первый раз, встретились соперниками, ко пожали друг другу руки. Саид даже изобразил на лице подо бие улыбки, больше похожую на злобную ух-мылку... Леонидас стал рассказывать Саиду, что он и Лу¬кас бывали в Марокко. Лукас прятал глаза от при¬стального, испытывающего взгляда Саида. Арабский гость снова улыбался, но опять не слишком друже¬любно. Лукас спрашивал себя, узнал ли его муж Жади или нет, но так и не определился с ответом. Иногда ему казалось, что узнал, иногда, что нет. Сотовый Саида зазвонил. Это она, он говорит с ней, — подумал Лукас. Но Саиду звонила Кадижа. Она успокаивала мать, которой явно было не по себе. Саид сказал жене, что идет на деловую встречу, но не сказал, на какую. Интуиция не об¬манывала Жади, ее муж встретился с Лукасом. Кадижа предложила позвонить отцу, чтобы узнать, где он находится. — Хорошо, позвони ему, но не говори, что я волнуюсь, — согласилась мать. Но звонок девочки не развеял беспокойство Жади. Саид так и не сказал дочке, с кем он встречается. В заключение встречи старший Феррас пригла¬сил Саида с семьей на ужин. Араб учтиво согла¬сился и вновь окатил Лукаса ледяной улыбкой. Жади не находила себе места, бродя по гости¬ничному номеру. Наконец, вернулся Саид. Он выглядел очень непринужденно и, как ни в чем не бывало, поцеловал дочь. — Где ты был? — Жади трясло от напряжения. — На деловой встрече, — бесстрастно ответил Саид. — Я думала, мы пойдем к Мохаммеду, — Жади была растеряна спокойствием мужа. — Завтра мы ужинаем у Феррасов, — без лиш¬них объяснений и с улыбкой на лице сказал он. — А к брату мы сейчас пойдем... Еще успеем. Там Саид пригласил Мохаммеда и Али на ве¬чер в доме Феррасов. Дядюшка, осуждающе гля¬дя на Саида, попробовал вразумить его, но все было бесполезно. — Завтра, Латиффа, — вздохнула Жади. Сестры стояли на балконе. — Что ты будешь делать? — Не представляю... — Лукас знает, что ты придешь? — Я даже не в курсе, видел Саид Лукаса или нет. Он ничего не говорит, а я боюсь спрашивать. — Да поможет тебе Аллах! — Латиффа погла¬дила сестру по щеке. Иветти явилась на суд. Арманду утверждал, что он влюбился в нее, они поженились в Аргенти¬не, и она разорила его полностью своими непо-мерными тратами. После того, как Иветти якобы бросила его, у него случился психосоматический паралич. У Иветти не хватало терпения выслушивать трогательный мелодраматический рассказ Арман¬ду. Она то и дело вскакивала и дико орала, что явно оказывалось не в ее пользу. Иветти считала, что вела себя на суде правиль¬но. Она была искренна. Странно, но ей повезло. Адвокат Арманду не представил судье тех дока¬зательств, которые у него были, и Иветти выиг¬рала процесс. Она ходила с адвокатом не только ... в ресторан, но и на дискотеку, где подробно рас сказала о всех подлостях Арманду, и сумела убе¬дить адвоката в своей правоте. Правда, попутно она его мимоходом очаровала, но не это главное. Иветти простодушно считала, что из нее самой вышел бы неплохой адвокат. После суда Лауринда, воспользовавшись случа¬ем, уговорила счастливую подругу дать ей адрес Деузы. — Два мужчины и одна женщина всегда най¬дут общий язык, а две женщины и один мужчи¬на — нет, — поприветствовала донна Мосинья Лауринду. Пришла Деуза. Сначала она не хотела впускать бывшую подругу на порог, но Лауринда напомни¬ла ей, что она когда-то тоже целовалась с парнем, который ей очень нравился. В конце концов, у Лауринды на нервной почве разболелся зуб, и Де¬уза пожалела ее и впустила, чтобы дать обезболи¬вающее. Лауринда протянула Деузе руки, и под¬руги обнялись. Донна Мосинья смотрела на них и радовалась. Теперь должен вернуться Лео, — почему-то поду¬мала она. - Мел пришла домой одна. Далва спросила, где Шанди, но девочка сказала, что не знает. Она приехала вместе с Сесеу. Служанка позвонила Шанди и попросила его приехать, обещая все скрыть от сеньора Леонидаса. - Мел была уверена, что охранник больше у них не появится, и благодарила Сесеу. Ее бегство от телохранителя, конечно, было хитро подстроено и ловко проведено. Лукас сидел в задумчивости в спальне. Маиза готовилась к приему гостей, планируя устроить в доме «арабскую ночь». — Ты расстроен тем, что у тебя сорвалось оче¬редное свидание, или тебя угнетает арабская ат¬мосфера вечера? — жена душилась духами из ог-ромного флакона. — У меня есть более серьезные проблемы. Если ты готовишь вечер специально, то напрас¬но, меня не волнуют твои приготовления. — Что-то непохоже дорогой, — Маиза с издев¬кой погладила мужа по щеке. Лукас передернулся и вышел. Он уселся в гос¬тиной на диване и погрузился в свои мысли. Но примчалась возбужденная Далва и сообщила, что арабские гости прибыли. Пришлось выйти. По саду Феррасов порхало множество девушек в восточных танцевальных нарядах, яркое действо происходило под музыку. Огромные платки разве¬вались в воздухе. Лукас сразу заметил Жади, которая в одиноче¬стве стояла неподалеку от него. Ока тоже замети¬ла его. Прежняя любовь... Разве она прошла?.. Нет, конечно, они еще не перестали мечтать и на¬деяться, хотя пробежало много лет, целая жизнь. Вместе с надеждой на любовь в глазах обоих чи-тались следы обиды и тоски, страх перед неизве¬стностью... Лукас опустил взгляд... Саид представил Леонидасу свою семью. Кади¬жа сразу оттащила мать в сторону. Далва и Мел восхищались красотой восточных нарядов, Маи¬за искала мужа, Шанди боялся, что о его проступ¬ке — он потерял из виду свою подопечную! — уз¬нает сеньор Леонидас... Вечер шел своим чередом. Велись бессмысленные разговоры, каждого волно¬вали личные проблемы... Али радостно расцеловал Лукаса. — Видишь, время все расставило по своим ме¬стам, — Али улыбнулся, со значением понизил тон и хитро прищурился. — Даже не знаю, какая из них красивее. Мне нравится их загадочность, поневоле думаешь, ка¬кие они... Они не выставляют себя напоказ, — Сесеу откровенно рассматривал танцовщиц, а Мел скромно улыбалась ему. Ей так хочется внимания, — догадался Шан¬ди, внимательно глядя на Мел. Она, очень недо¬вольная, подошла к своему охраннику, заметив его. — Ты не оставляешь меня даже на праздни¬ке... — пробурчала Мел. — Это моя работа, — бесстрастно ответил Шанди. Ему все больше и больше нравилась эта непри¬каянная и неприспособленная к жизни девочка. Но Мел помчалась к деду и пожаловалась, что Шанди ходит за ней по пятам даже дома. Леони¬дас отпустил охранника. Жади стояла в стороне от сцены, обнимая дочь. Она поцеловала ее и отпустила от себя. Подошел дядюшка Али и с привычной радостной, даже ду¬рацкой в таком положении улыбочкой обратился к племяннице. — Держись поближе к нам, эта ночь полна опасностей, Жади, — дядюшка снова перешел на пугающий шепот. Али ушел с Леонидасом, а к Жади. подошла Ла¬тиффа и начала говорить что-то о Маизе, но в дру гом конце сада Жади увидела Лукаса, который пристально смотрел на нее. Зато с другой стороны от Жади стоял Саид... Вот у кого действительно был взгляд холодного, расчетливого охотника. По¬том Лукас исчез, а Жади снова подошла к дочери и обняла ее. — Я хочу посмотреть дом! — заныла Кадижа. И оказавшаяся неподалеку Далва охотно стала показывать девочке апартаменты Феррасов. А Ка¬дижа, в свою очередь, рассказывала служанке, что мужчины не могут находиться рядом с чужими женами — это харам. — Я бы не смогла бьпь мусульманкой... Чтобы у мужчины было четыре жены?! Стоит моему мужу только взглянуть на другую женщину, как мне уже плохо, — Лидиани затеяла откровенный разговор с Латиффой. — Но и я не хочу, чтобы мой Мохаммед смот¬рел на кого-нибудь! Если муж доволен, он не бу¬дет искать другую жену. Я знаю много хитростей и могу доставить удовольствие Мохаммеду! — объявила Латиффа. И женщины стали обмениваться многолетним опытом счастливого замужества. — Ты еще не познакомилась с хозяйкой до¬ма, — сказал Саид и потащил жену за собой. — Видела бы ты мое последнее приобрете¬ние... — Маиза хвасталась украшениями перед го¬стьей Карол, но вдруг увидела Жади, идущую по направлению к ней. Саид представил жену Маизе. Жади широко улыбнулась. — Я вас не видела раньше? Вы уже знакомы с моим мужем? — спросила Маиза. — Нет... То есть, я не знаю, мне много кого представляли... — слегка смутилась Жади. — Я познакомлю вас, — с ухмылкой сказала Маиза. Маиза позвала замечтавшуюся гостью наверх. Она хищно посмотрела на Жади, когда та вошла в супружескую спальню. — Садитесь, — хозяйка усадила гостью на кровать. Жади провела рукой по простыне: «Лукаса, ко- торого знаешь ты, не узнает ни одна женщи¬на», — услышала Жади слова Лукаса. Маиза старалась уколоть свою соперницу по¬больнее: — У меня чудесный муж, — говорила она, в упор глядя на Жади. — Ведь вы любили друг друга еще в юности? — спросила Карол, разглядывая очередное ожерелье Маизы. — Да, это любовь с первого взгляда. Когда мы познакомились, у него была возлюбленная в Ма¬рокко, у вас на родине, Жади. — Да?.. — пролепетала гостья едва слышно. — Обычное приключение, ошибка молодости... Он со смеху умирает, вспоминая об этом! До чего смешны эти женские романы! В юности мы все. драматизируем, думаем, что больше никогда не полюбим и готовы умереть за любимого. Лукас рассказывал, что он наговорил таких глупостей этой марокканке, о которых и вспоминать стыд¬но! Его мучают угрызения совести, что она пове¬рила во все это, — Карол и Маиза дружно рас¬смеялись. — Но у вас на родине женщины не так глупы, верно? Так что я всегда говорила ему: «Не волнуйся, ты никому не причинил зла». Спускаясь по лестнице, Жади внезапно столк¬нулась с Лукасом. Она плакала... Лукас застыл перед ней, не зная, что сказать. Им помогла вездесущая Далва, пробежавшая мимо, и Жади сразу ушла. По лицу Лукаса слу¬жанка поняла, что это та самая девушка... «Этта», как говорила она с презрением. И теперь «эта» в доме Феррасов... Что-то будет?. Жади и Лукас вновь видели друг друга, стоя рядом с законными супругами. Она изменилась, ив то же время нет... — думал Лукас. Он остался прежним, и в то же время нет... — отвечала на его мысли Жади. Леонидас радостно провозгласил, что будет рад сотрудничать с марокканцами. А поскольку Лукас близок к марокканской семье, он хочет сделать его ключевой фигурой, в налаживании отношений с новыми партнерами. Лукас качнулся и еле устоял на ногах... Утром Маиза затеяла очередную ссору с мужем. Она обвинила Лукаса в том, что он заставил ее устроить роскошный праздник для его любовни¬цы, чтобы та посмеялась над ней. Маиза крича¬ла, что Лукас никогда не хотел создать с ней сча¬стливый брак, он женился лишь из трусости, по¬тому что хотел поставить препятствие между собой и Жади. - Я не виновата, что ты оказался слабаком! Что у тебя на хватило смелости для того, чтобы жить в соответствии со своими желаниями! — кричала Маиза. — Даже если бы я не появилась, вы бы не были вместе, потому что этого не хотел твой отец! Так почему ты не относишься к нему так же, как ко мне?! — Ты тоже ничего не делала для нашего бра¬ка, а только думала, что если я забуду Жади, то сразу полюблю тебя! — резко сказал Лукас. Как ни странно, оба супруга были правы, но ни один не признавал правоты другого. В конце концов, в спальню родителей вошла Мел. — Из-за чего это вы ссоритесь? — встревожен-но спросила девочка. — Мы просто разговариваем, — объяснил Лу¬кас, понизив тон. — Но вы кричите!.. Маиза ушла, бросив Далве, что Лукас объявил ей войну, и она ответит на его вызов. — Папа, ты любишь маму? — спросила Мел у отца, но он ушел от ответа. Вот странно, она вернулась, когда появился ку¬лон... — подумал Лукас. Он попросил Лобату дать ему адрес отеля, где живут Рашиды, чтобы отдать Жади ее кулон. Лу¬кас убеждал сам себя, что ничего не чувствует к Жади и просто хочет вернуть украшение. Но в глубине души понимал, что лишь ищет встречи с ней наедине... Маиза позвонила в отель, где жил Саид. Она узнала, что Саида нет, и спросила, когда он вер¬нется. Положив трубку, Маиза отметила, что так даже лучше... Жади рассказала Зорайде по телефону, что встре¬ча с Лукасом произошла так же, как служанка пред¬сказывала: прошлое пересеклось с настоящим: — Он так изменился, но все-таки это прежний Лукас, — Жади мечтательно улыбнулась, но тут вошел Саид. — Что ты почувствовала, когда увидела его? — с живым интересом спросил он. — Ничего! — с вызовом ответила Жади. — Не может быть! — усмехнулся он. — Я почувствовала, что ты думаешь о нем больше, чем я! Для меня это уже в прошлом, а для тебя нет. Не старайся вернуть все назад, все миновало! Жади ушла в спальню и заплакала. Она потеряла из-за Лукаса столько лет жизни... Сколько она лгала, обманывала, пренебрегала Са¬идом ради него, а для бразильца это была лишь шутка, как говорит он сам... Жади поверила сло¬вам Маизы. Когда Деуза вернулась домой, ее ждала радос¬тная новость: Лео вернулся. Он пришел в дом, где они жили раньше, и узнал их новый адрес. Но когда он появится у матери и бабушки, никто не знал. Через несколько дней пришла телеграмма от Лео: «Мама, я скоро вернусь. Вышли денег». Вне себя от счастья, Деуза решила сама поехать за сыном. На Рождество, как она надеялась, он не приехал. Но Деуза вернулась домой одна, и донна Моси¬нья очень расстроилась. Дочь рассказала ей, что Лео, как обычно, настоял на своем и обещал вер¬нуться только после Нового года. Мосинья не по¬нимала, почему у Лео такой странный характер. Юноша вырос твердым, со стальным блеском в гла¬зах, хотя порой вдруг напоминал бабушке ангела, ласкового и доброго. Донна Мосинья была вновь озабочена вопросом, кто настоящий отец Лео, и умоляла дочь признаться. Старая женщина думала, что искусственное оплодотворение — обман. Деуза снова объяснила матери процесс искусст¬венного оплодотворения. Но донна Мосинья окон¬чательно перепугалась. Ее ужасала одна мысль о том, что ее внук появился на свет не так, как все люди. Леонидас велел сыну сблизиться с семьей Са¬ида. Лукас улыбнулся — Жади, жена Саида, его старая любовь... И отказался общаться с Саидом, это неудобно. Однако старший Феррас настаивал и требовал, чтобы сын перестал ребячиться и на¬чал работать. Иначе они и вовсе потеряют рынок на Востоке. . — Я лучше вообще уйду из компании, чем со¬трудничать с ними! —. заявил Лукас отцу. Она уже не та юная девушка, теперь она взрос¬лая женщина... Раньше я знал о ней все, а теперь не знаю ничего. Что она чувствует?.. О чем дума-ет?.. Я вижу в ней черты, которых раньше не за¬мечал... — размышлял Лукас. Он не признался даже самому себе, что был взволнован встречей. Жади, в свою очередь, объявила,Латиффе, что не пойдет на прием, где будет Лукас, притворив¬шись больной. — Ты знаешь, что значит идеализировать муж¬чину, а потом видеть, как идеал рассыпается у тебя на глазах? Я полжизни страдала из-за люб-ви, которая существовала лишь в моем воображе¬нии... — поделилась она своей болью с сестрой. Саид сказал жене, что он должен уехать в Сан-Пауло по делам, но ужин с Феррасами все-таки состоится. Жади посмотрела на мужа умоляющим взглядом. — Разреши мне остаться дома... Но Саид был непреклонен, он обещал вернуть¬ся к началу приема. — Этот бразилец и так слишком много отнял у меня, я не хочу лишиться из-за него еще и об¬щества жены. Саид ушел, а Жади осталась наедине со свои¬ми тяжелыми мыслями. Аллах, за что ты Посылаешь мне еще одно испы¬тание? — вздохнула Жади, запершись в спальне. Мел собралась на пляж. Но ее спокойные сбо¬ры нарушила Телминья. Она буквально ворвалась в дом и рассказала подруге, что Сесеу возвратил¬ся после вечера в доме Феррасов подозрительно взволнованным. — Это из-за тебя! — заявила Телминья. — Се¬сеу собирается с друзьями на дискотеку. И мы с тобой должны туда пойти! • — Но он решит, что я бегаю за ним! — робко сказала Мел. Телминья махнула рукой. — Делай, что я говорю! Брат в тебя влюбился! И Мел сдалась. На пляж она приехала вместе с Шанди и по¬просила его подождать ее у машины, но он пошел за ней по пляжу. Навстречу попалась Карла, с ко-торой Шанди связывали близкие отношения. — Он следит за мной везде, даже на пляже! — с гордостью заявила Карла подружке. Шанди фыркнул. Его интересовала только Мел... Ее тем временем убеждала Телминья, что Се¬сеу говорил, будто этот день станет для него осо¬бенным, и он ждет Мел. Но девочка очень сомне-валась... Однако подружка все-таки уговорила ее подкраситься, собраться с духом — и вперед... Мел и Телминья отправились на дискотеку. Шанди согласился не заходить с Мел в здание. — Мне нужно забежать в аптеку! — вдруг вспомнила Телминья. — Ты иди одна, я скоро вернусь! Мел несмело вошла в зал. Сесеу в этот момент приглашал на свидание танцовщицу восточных танцев Аишу, и Мел сразу увидела его в обнимку с красоткой... Девочка вылетела на улицу, села в машину и попросила Шанди ехать. — Домой? — спросил охранник. — Куда угодно, только не домой, — Мел была вся в слезах. — Тебе ничего не нужно? Может, остановим¬ся где-нибудь, выпьешь воды? — Шанди видел заплаканное отражение своей подопечной в зер- -кале. — Я хочу провалиться сквозь землю... — Послушай, в жизни бывают минуты, когда почва уходит из-под ног, и голова идет кругом, — Шанди улыбнулся. — Но все это проходит, поверь мне... Ты не хочешь есть? Мел кивнула. — Я знаю одно неплохое место, где продают гамбургеры. Девочка снова кивнула. Доехали они быстро. — Здесь, — Шанди указал Мел на гриль, где обжаривались сосиски. — Проходи и садись, я заплачу. Ведь я тебя пригласил... Мел вытерла слезы, взглянула на него и по¬жалела, что была так груба со своим телохрани¬телем. Шанди быстро догадался, что причина рас¬стройства девушки — дела сердечные. Он расска¬зал Мел, что его бросила девушка, в которую он был влюблен с детства. Мел слушала его очень внимательно... Когда Шанди доставил ее домой и ушел, Мел взяла свой дневник, достала оттуда фотографию Сесеу и порвала его. Правда, она скоро пожалела о своем поступ¬ке. Когда вошла Далва, Мел складывала кусочки порванной фотографии Сесеу. — Такие, как я, не нравятся парням! — груст¬но сказала Мел нянюшке. — Мне нужно сми¬риться с невезением в любви. — Опять ты за свое?! — гневно закричала Дал¬ва. — Да ты красивей этого Сесеу в тысячу раз! Что он такое против тебя?! Мел печально улыбнулась. Чтобы развеять настроение дочери, Маиза, ко¬торая все узнала от верной няни, пригласила Мел проехаться по магазинам, но девочка наотрез от¬казалась. — Мать хочет сблизиться с тобой! — укорила ее Далва. — Сблизиться со мной, разговаривая о тряп¬ках? — вздохнула Мел. А Телминья в это время пытала брата, что про¬изошло на дискотеке. . — Слушай, твоя Мел мне нравится, но не больше! — ответил Сесеу. — И ты больше не на¬вязывай мне свою подругу! Телминья ужаснулась: как она теперь посмот¬рит в глаза Мел?! Жизнь была вовсе не такой простой, как о ней думали многие. — Маиза, мы приглашены на ужин, — обра¬тился Леонидас к невестке, — Отец... — смущенно оборвал его Лукас. — Лукас не хочет говорить, но я все-таки ска¬жу тебе, что мечтаю, чтобы ты пошла со мной на прием к этим арабам. Маиза хитро посмотрела на сидящего рядом мужа. — Почему бы и нет, конечно, я пойду, — с ши¬рокой улыбкой ответила она тестю. Леонидас остался доволен решением невестки, так как смотрел на все происходящее поверхнос¬тно. Лукас же воспринял новость мрачно. — Это ребячество! — с простодушной ухмыл¬кой сказал ему отец. Маиза ловко подыгрывала тестю, только дела¬ла это вовсе не столь бесхитростно. И когда Лу¬кас ушел наверх, она пообещала тестю уговорить мужа пойти на ужин. — Как ты думаешь, Далва, мне стоит идти на этот ужин? — спросил Лукас нянюшку. — Если этта твоя Жади смогла прийти в наш дом, то и тебе ничего не мешает пойти туда! — заявила экономка. Но все было не так просто... Свидание с оче¬редной женщиной, которая ему позвонила, было отменено. На горизонте появилась любовь, пока еще неуловимая, но кто знает... Лукас теребил в руках нефритовый кулон. За¬чем я храню его? — думал он. — Попрошу, что¬бы ей передали его в гостинице... Леонидас узнал, что дело Иветти удачно завер¬шено. Лобату стал пересказывать подробности того, каким образом она выиграла процесс. — Иветти меня совершенно не интересует! — внезапно вспылил старший Феррас. — И я не просил никого докладывать о ней! Иветти торжественно рассказывала подругам о своей победе. Она сообщила, что Арманду изви¬нился перед ней, и она решила встретиться с ним, потому что вовсе не держит на него зла. Все-таки Иветти была очень необычная и жиз! нестойкая женщина.